Настоятельница стояла в притворе, окруженная монахинями, негромко давала распоряжения. А мы с последними паломницами обошли храм, приложились к иконам. Особенно я задержалась у иконы Святителя Николая, попросила «спутешествовать», помочь добраться до дома.
Едва вышла в притвор, как услышала слова настоятельницы, обращённые к последней монахине:
– А Вы езжайте в город, отвезите отца Павла, заберите сумку в Воскресенском храме.
– Благословите, матушка, – подала я голос, – как мне до города добраться?
– Спросите матушку Татьяну, – спокойно отозвалась настоятельница, и я, вослед, по коридору:
– Матушка Татьяна-а!
– Сказали без пятнадцати девять быть с вещами у монастырского крыльца, – доложила я матушке Елене.
У неё чуть разгладилась складочка на лбу, лицо потеплело:
– Аня поживёт со мной ещё неделю. А Вы езжайте с Богом. Сначала идите, позавтракайте, времени-то – только восемь утра. Соберётесь – спускайтесь вниз. Мы Вас проводим.
Всё складывалось как нельзя лучше. И позавтракала, и уложила нехитрые пожитки, спустились с Анюткой вниз.
Если вчера монастырь был тих, и казался пустым, сегодня вокруг кипела жизнь. Знакомая паломница, Людмила, копошилась возле клумб. Послушницы несли огромную кастрюлю от погреба. Тоненькая фигурка в чёрной одежде вышла из гостевого домика с огромными узлами белья, и вынырнувшая откуда-то матушка Елена, с возгласом:
– Что ж она делает, ей же нельзя после операции такие тяжести носить! – бросилась помогать худенькой монахине.
После она вернулась к нам, запыхавшаяся, разрумянившаяся. А мне хотелось сказать что-нибудь хорошее.
– Вы вчера так чудесно пели! – воскликнула я.
– Здесь раскрывается всё, что Господь вложил в человека, – матушка Елена обвела взором залитую утренним светом площадку, клумбы в цветах, строения, – Здесь востребованы все способности – к пению, рисованию, шитью. Мы сами поём, пишем иконы, шьём облачения. А меня вот, вспомнив про мой университетский диплом, Владыка благословил на разработку благоустройства территории. Будем делать площадки, со стоками вод. Ещё строительство грядёт. Нужно доставать свои старые тетрадки с расчётами-цифрами.
И она ещё раз, по-хозяйски-цепко, оглядела территорию монастыря, и до меня дошло наконец, почему она сегодня сурово-сосредоточенная. Послушание на неё свалилось ещё то.
Лихо подкатила матушка Татьяна на иномарке, Анютка подхватила меня под руку, матушка Елена – мою сумку, и вот они уже за стеклом: Анютка машет рукой, матушка Елена крестит вослед.
