…И в этот раз у кабинета ревматолога шел обычный спор: в порядке живой очереди или по талонам. Я пришла, кажется, восьмой или десятой, но в талоне стояло №1, и все ждала – явится Андреич, цыкнет, и я пойду первой. Но, опоздав на полчаса, в кабинет прошествовала незнакомая молодая врачиха, высокая, с двухцветной шапочкой волос. Макушка желтая, снизу свисали коричневые пряди. Указаний относительно талонов она не дала, и торжествующий народ пошел в порядке живой очереди.
«Андреича на вас нет!» – вздохнула я и терпеливо сидела до обеда.
Узрев мой талон, врачиха нахмурилась:
– Почему вы не вошли сразу? Вам же ложиться в отделение, тем более – первая очередь?!
Что ей скажешь? Не с боем же пробиваться.
Врачиху я разглядела потом уже, на обходах в палате. Кареглазая, смуглая, яркогубая, внимательно-отстраненная. Особенно в те моменты, когда объявляла:
– Вам нужно купить лекарства, за свои деньги. Они дорогие, но без них не обойтись… И пройти дополнительное УЗИ, платное.
Ее прекрасные карие очи смотрели куда-то в сторону, а больной мысленно перебирал содержимое своего кошелька и с холодком в груди думал, что, однако, придется просить у городской родни в долг. Здоровье дороже.
Андреич носился по другим палатам, я в число его пациентов не попала. Встречая в коридоре, иногда здоровалась, иногда – нет. И все подавляла в себе желание спросить его о чем-нибудь. Но – зачем? Мне что, душевных ран мало? Тысячи и тысячи проходят через палаты. Конвейер. Каждая душа просит участия. На всех не напасешься.
Я помню его совсем молоденьким, но он и в то время был ершист и не располагал к душевному общению. А нам, больным, всем хочется любви и внимания…
…В первый день, пройдя через приемный покой, мы с санитарочкой отправились в кардиологию. Она, на вид школьница, с марлевой шапочкой на голове, знать не знала, где это отделение, но признаться в этом не хотела, и завела меня аж на шестой этаж. Пришлось самой выловить первую попавшуюся медсестру и узнать, что кардиология, как и много лет назад, находится на третьем. Санитарка шла сзади и шмыгала носом.
Я ступила в знакомый когда-то коридор, и, пока ждала медсестру, наблюдала за одной больной. Это была молодая женщина, с короткими красными волосами, в дорогом спортивном костюме, желто-фиолетовом. Она шла, сгорбившись, с выражением омерзения ко всему вокруг. Я тихо вздохнула, когда медсестра повела меня в ту палату, за дверью которой исчезло это унылое существо.
