Не страшные страшные рассказы | страница 39
– Кто это, Агафья Калистратовна, – торопливо спросил он старушку, заведовавшую лавкой.
– А это Верочка наша. С тех пор, как муж умер, она часто в монастырь захаживает. А уж как сынка ее Господь забрал, совсем зачастила.
– А от чего они умерли? – машинально спросил он, обрадованный, что женщина свободна.
– Какая-то болезнь крови. Толи рак, толи не рак. Наследственное что-то.
– Красивая женщина, – не выдержал он.
– Верочка-то? Первая красавица в городе была в свое время. Теперь уже не та, конечно. Жизнь никого не щадит.
Какой же красивой она была прежде, если сейчас Агафье кажется, что подурнела – подумал Антон и пошел домой. Знакомой дорогой, мимо знакомых магазинов, с незнакомым чувством надежды и пробуждения.
Вторая встреча не замедлила себя ждать и вот уже Антон разговорился с молодой вдовой, в волосах которой, сегодня гладко убранных в пучок на затылке, он с грустью видел седину. Женщина на удивление быстро согласилась прогуляться с ним по городу, правда, отказалась от проводов, сказав тихо:
– Я лучше сама вас провожу. Я знаю, где вы живете.
"Стесняется или боится," – гадал Антон – "Такой красивой женщине в маленьком энском обществе надо следить за каждым своим шагом."
Вера оказалась удивительной: старомодной и трогательной. Она пользовалась какими-то классическими духами, пахнувшими лавандой, предпочитала идти чуть поодаль, беседовала в основном о книгах, и о книгах старых, современными сериалами не интересовалась, в политике разбиралась хорошо, но политиков не любила, а любила оперу и хорошие оперные голоса. Один раз она даже взяла Антона под руку, но сразу отпустила, словно застеснявшись.
Он вернулся домой радостный, предчувствуя новую жизнь. Он радовался, что где-то посреди своего запойного пьянства развелся с женой, откупившись от нее виллой в Антибах и приемлемой суммой денег. Вера весь вечер не выходила у него из головы. При следующей встрече он твердо решил пригласить ее поужинать вместе. Может быть, даже в этой квартире. Он почему-то был уверен, что Вера не откажется.
Назавтра в одиннадцать утра он уже торчал в церковной лавке поджидал Веру. Боялся – вдруг не придет. Волновался – не навела ли она о нем справки и не смутило ли ее разгульное прошлое. От волнения даже не мог говорить с Агафьей, которая, как обычно, подсовывала ему коробку для пожертвований, что-то тараторя про божью милость.
Она пришла. Согласилась прогуляться. Про ужин сказала – может быть, но не сегодня. Голос ее слегка вибрировал, и эта вибрация волновала Антона. У самого своего дома он решительно положил ей руку на плечо и поцеловал. Она успела отвернуть лицо, и поцелуй пришелся в щеку. Он почувствовал, как его губ касается сухая морщинистая кожа, и с отвращением отпрянул. Мерзкая ехидно улыбающаяся старуха смотрела на него. Он хотел бежать и не мог.