Приключение длиною в день - Анна Поршнева

Всю неделю шел снег, и Хэм подрядился очищать крыши на Васильевском острове. Собрался он быстро, ушел рано, Даша проводила его веселой улыбкой и ласковым поцелуем и, как всегда, проводив, взглянула украдкой в зеркало, висевшее в прихожей. В зеркале отражалась довольная счастливая девушка. Зеркало лгало. Сегодня Даша не была счастливой. И уж, конечно, не была довольной.

Ее мучили предчувствия неведомой беды. Большой беды. Непоправимой беды. И это были не обычные глупые сомнения насчет того, что вдруг Хэм упадет с крыши или вдруг Хэм попадет под машину, которые иногда ее посещали по утрам. Понятное дело, что Хэм, даже если упадет с крыши, то просто встряхнется и пойдет себе дальше по своим делам. Хэм, он неубиваемый. На нем все заживает почти моментально. А там, где не моментально, там же есть Даша и ее целительная сила. Может, дело не в Хэме? А в ком тогда?

Даша перебирала всех своих близких людей. О том, что что-то может случиться с мамой или папой, она даже думать не хотела. Бабушку, Марью Михайловну, она видела позавчера, и та была жива-здорова, как всегда, и, как всегда, полна каверз. Кстати, в тот же день она встретила во дворе и Кондратьевну, которая, собирая белье в таз, восхищалась морозной свежестью, которую (ну, конечно!) придал ему целительный зимний питерский воздух. Кондратьевна угостила Дашу козулей, очень вкусной козулей, у которой вместо глаза торчала сморщенная изюмина, и тоже была жива-здорова.

Семья Петуховых? А что может случиться с семьей Петуховых! Нютка, правда, подхватила простуду. Но даже эта простуда, как и все на свете, казалось, были в радость трехлетней малышке. Она сидела на коврике и вместо того, чтобы сморкаться, выдувала носом разноцветные пузыри. Маленькие волшебницы нередко зря транжирят свою силу. Вот Нютка и безобразила, создавая из соплей целые воздушные замки. Рядом с ней, как обычно, лежал Семен Семенович и благосклонно созерцал окружающий мир. Коту о семи жизнях вольно жилось в семействе Петуховых. Правда, он любил иногда обратиться в шимпанзе, особенно, когда был голоден. Обернется, пошарит в холодильнике, достанет что-нибудь съедобное и умнет. Причем ему было совершенно все равно, что он найдет на кухне. Как обезьяна, он мог есть фрукты и сырые яйца, как тигр, легко разгрызал замороженные куски мяса, как птица, клевал пшенку и семечки… Вот только как змея он ничего не ел, потому что, обернувшись в змею, почему-то всегда был сыт. А в слона и рыбу кот не оборачивался из соображений безопасности (личной и общественной).