– Катюша, стой! Остановись! – кричит Семён.
Но Катя его не слышит. Весело хохоча, она летит прямо в огонь, который проглатывает девчушку и больше уже не выпускает. Вслед за ней с радостным визгом в костер бросается Антон и тоже исчезает. Только светлая макушка мелькнула напоследок.
Семён в отчаянии бросается за детьми, беспощадное пламя за секунду охватывает его с ног до головы. Семён почувствовал, как вспыхнули на голове волосы, увидел, как запылала на нем одежда. Боль пронзила его насквозь, не оставляя сил закричать…
Усилием воли Семён вырвался из огненного ночного кошмара. А утренняя явь встретила его пронизывающим холодом. Семёна колотил озноб. Он закутался сразу в два одеяла и снова провалился в глубокий сон. И вновь ему начал сниться огонь – перед глазами замелькали пламенные шары, они описывали в воздухе немыслимые фигуры, словно ими управлял искусный жонглер. Семён пытается разглядеть его лицо. Но видит только размытые очертания, их не разглядеть за яркими огненными пятнами, которые больно режут глаза.
Вдруг шары останавливаются, словно зависая в воздухе. А через секунду плавно расступаются в стороны, пропуская вперед таинственного факира. Перед Семёном вспыхнуло лицо Стаса, искаженное в кривой ухмылке. Он взял в руку один из шаров и поднес его близко-близко к Семёну. Семён отшатнулся от ударившего в лицо жара, а Стас раскатисто захохотал. Его оглушительный смех разлетелся во все стороны, ударяясь о невидимые стены и множась гулким эхом.
Семён собрал последние силы и вынырнул из этого странного сна. За окном уже рассвело. А у него не было сил подняться с кровати.
– Что, приболел? – раздался сочувствующий голос Арсения.
– Похоже на то, – ответил Семён. – Шевелиться лень. Еще ерунда всякая снилась.
– Это у тебя после вчерашнего. Такое бывает, когда в собственное прошлое заглядываешь. Энергии больше уходит, чем когда других смотришь.
– Пожалел уже, что заглянул.
– Что, стариков своих жалко?
– Да какие они мои. Издеваешься что ли? Но все равно приятного мало.
– Ладно. Попытайся встать. Умойся водой, в которую смотрел вчера, должно полегчать.
С трудом встав с кровати, Семён поплелся на кухню. Тазик с водой стоял на столе. Семён смочил руки, потом наклонился и, набрав полные ладони воды, от души плеснул ее на лицо.
«Смотри-ка, и правда, легче стало», – подумал Семён, вытирая лицо полотенцем и выливая остатки воды из тазика в раковину.
Он тут же почувствовал, что зверски голоден. Заварил чай, разогрел Зинаидиных пирожков и с аппетитом умял сразу несколько штук.
