В станице Северской к нам пришли две девушки, жительницы станицы. Эти родные сестры – Люба и Рита Башпаковы – стали санитарками. На работу в аптеку взяли провизором Надю Кутакову. Они очень скоро привыкли к армейской дисциплине и добросовестно работали.
Когда госпиталь дислоцировался в станице Северской, ко мне приехала (пришла пешком – 160 км) моя мама. Какая была радость от этой встречи! Мы поехали в ст. Пашковскую. Первое впечатление – удручающее. Библиотека, где я работала, стоит в развалинах, дома не ухожены. Многие дома в городе, в т. ч. мой любимый, уютный драмтеатр, разрушены. С трудом нашли тетю Марусю, погоревали, поплакали, но были рады встрече и тому, что мы еще живы. Мама мне рассказала, как она пешком из станицы Крыловской шла в Краснодар в августе 1942 года, чтобы узнать, где я и что со мной. Моя дорогая, добрая, любимая мамочка рассказала, как она добиралась пешком в оккупированной Кубани до Краснодара. Сколько унижений, страха она пережила, пока прошла туда и обратно. Прости меня, мама, за все переживания и огорчения, которые я тебе принесла. В Краснодаре она ничего обо мне не узнала и была очень огорчена. Одни говорили, что на переправе погибла девушка с косами, другие разные версии рассказывали. Обо мне родители узнали, лишь когда освободили Краснодар и ст. Крыловскую. Из станицы Калужской я написала короткое письмо о себе, и оно «цыганской почтой» дошло до родителей. И за меня они уже не так волновались.
В хуторе Новошкольном нас поразили голые деревья. Лето, а на них ни листочка. Когда освобождали хутор, птицы улетели и гусеницы поели всю зелень.
По трое суток мы не выходили из палат. Раненые лежали на глиняном полу, на соломе, и мы ползали на коленях от одного к другому.
Когда проезжали станицу Нижне-Баканскую, увидели ее разбитой. Торчали кое-где печные трубы и там копошились женщины с детьми. Горько было смотреть, как эти женщины на кирпичиках готовили пищу для себя и детей. Были разбиты и другие станицы.
В станице Верхне-Баканской у меня палатой был клуб, пациентов человек 200, но все ходячие, легкораненые. Они помогали носить из кухни завтрак, обед и ужин. Помогали мыть посуду, убирать палату.
Замполит Литвинов приходил к ним, рассказывал о положении на фронте, оставлял газеты, журналы, а я устраивала громкие читки. Все были веселые и радостные, ждали распределения по частям и отправки на фронт.
Кроме солдат в госпитале лежали дети с ампутацией рук, ног, ранениями в голову. Маленькая девочка была без обеих ножек ниже колен. Некоторые были ранены при бомбежке, другие разбирали гранаты, патроны, бросали их в огонь и в результате покалечились.
