Чтоб ровной стала рваная земля.
Когда увидишь, что идут они,
Встань. Перед ними голову склони!
Вскормила эти хлебные поля
Залатанная бабами земля!
Когда установилась летная погода и позволила дорога, раненых эвакуировали самолетами и машинами.
Помню молоденьких, худеньких, изможденных, закопченных солдат, которые по горным склонам, в непроходимой чаще лесов прокладывали путь и доставляли боеприпасы на передовую. Проходя мимо станицы, увидев белый флаг с красным крестом, они заходили к нам. Сбросив в сарай груз, приходили в приемную – сортировочную палату и со словами «Сестра-джан, доктор-джан, сем раз болной, курсак пустой» опускались на солому. Два, три дня отлеживались, подлечивались, брали свои боеприпасы и двигались на передовую. Кормить особенно было нечем: рисовая каша и рисовый суп. И то помощь нашим солдатикам.
Все вместе: русские, украинцы, азербайджанцы, грузины, армяне и другие национальности переносили все тяготы проклятой войны. Все защищали Родину от врага. Сила наша была в дружбе народов СССР. Калужанки говорили: «Немцы были такие холеные, упитанные, а их победили наши закопченные и худые солдатики».
Но были и хитренькие ходячие солдаты. Выпишут их из госпиталя, они целый день ходят по станице, просят еду. А вечером, ночью, когда мороз покрепче, мочат пальцы ног водой или уриной до тех пор, пока пальцы ног не обморозят, а утром снова идут в госпиталь, и мы их лечим.
После станицы Калужской госпиталь дислоцировался в станице Северской. Наши войска освобождали станицу Крымскую, поток раненых был большой. Раненые лежали в больнице, в клубе, у хозяев в доме и просто на носилках под деревьями. Я дежурила в клубе-палате. Бойцы лежали по периметру вдоль стены, посередине клуба и даже на сцене. Их было человек 200. Дежурили две сестры и две санитарки. Нагрузка была очень большая, все лежачие. Всех надо накормить, напоить, дать лекарство, написать письмо, сказать доброе слово, успокоить. Рядом с нашими парнями лежали раненые военнопленные немцы, и за ними был хороший уход. Они удивлялись, что им уделяется такое же внимание, как и нашим солдатам. Такова миссия медиков – быть милосердными, лечить и друзей, и врагов, и преступников.
Раненые, попадая в госпиталь, продолжали жить жизнью своего подразделения, переживая за исход боя. Если успехи наши были хорошие, они очень радовались, а если нет, то очень огорчались. Интересовались, где идет бой, продвинулись или отступили, взяли в Крымской консервный завод или нет. Вот мы и бегали в сортировочную, узнавая у вновь поступивших раненых, как идут дела на том или ином участке боя. Но кроме этих парней, болевших за успехи на фронте и храбро сражавшихся за Родину, были и «СС» – эсэсовцы, то есть самострелы. Они ранили себя в руки, ноги, чтобы попасть в госпиталь, в тыл на излечение, и таким образом отсрочить свое возвращение на фронт. Что было, то было.
