– Тогда где источник?
– Я перебрал все критерии поиска. Бесполезно.
– Мы что-то упускаем, Айла. Давай обсудим детали еще раз.
Полтора часа они нудно разбирали детали. Спрашивая в сотый раз, было ли сделано то или это, и снова получая утвердительный ответ, Илия проникался ощущением тщетности.
– Продолжайте проверять круг общения жертв, – без надобности напомнил он. Это была давно установившаяся странная практика в расследовании Дождевой серии – проверять участников каждого эпизода на взаимосвязь с пострадавшими в предыдущих, как будто безумие могло передаваться от человека к человеку, словно насморк. Разумеется, никаких связей так и не выявили.
– Мы проверяем, – поднявшись на ноги, Айла замер в ожидании заключительной реплики.
Илия понимал, что должен сказать что-то невероятно умное, редкостно проницательное, способное резко развернуть заплутавшее расследование и направить его к финишной прямой. Но после затянувшейся паузы выдал только:
– Проверяйте.
Вскоре после завершения беседы с Айлой от Дакатайи начали прибывать первые распечатки с пометками шариковой ручкой вроде: «12:15 – 14:05 джд млк» (мелкий дождь), или «18:10 – 18:27 лвн» (ливень), или «23:50-00:45 ксхлст» (что?). Илия начал читать и быстро понял, что поймать окольцованного голубя кажется более простой задачей.
В шесть он отпустил Гайю домой. Ближе к семи, когда голова распухла от боли, пальцы пожелтели от никотина, а поверх каждого текста повисло слово «тщетность» (тщтнст), объявился Деметриус.
– А где Лиза? – Деметриусу нравилась Лиза – даже при том, что она начала относиться к нему заметно прохладнее с тех пор, как он начал пить с ее мужем. Илия предполагал, что Лиза единственная женщина, чье имя Деметриус сумел запомнить и которую он узнает в лицо.
– Она простудилась.
– Вот бедняга. А я проснулся в два.
– Я так рад, что ты выспался за нас обоих, Деметриус.
– Потягал железки и поехал обсудить новую татуху со своим мастером…
– Хоть кто-то в этой стране занимается чем-то достойным.
– К этим рукавам со змеями я хочу добавить череп на груди. Змеи к нему ползут, обвивают, одна вылезает прямо из глазницы, представляешь?
– Твое тонкое эстетическое чувство заставляет меня пищать от восторга.
– Ты издеваешься?
– Как можно, Деметриус. Над таким человеком, как ты?
– Ты какой-то смурной…
Деметриус не первый раз надевал эту футболку, но Илия впервые обратил внимание, что на ней изображено, и сейчас так и застыл, пристально рассматривая рисунок. Хищная жаба, пожирающая мышь. Спазмированные лапки беспомощно торчат из жабьей пасти, голова исчезла в утробе. Вот так и он себя чувствовал – на работе, с коллегами, в жизни. Оторванный от земли, перевернутый вверх тормашками, стиснутый чем-то, что намного его сильнее. Илии вдруг стало невыразимо жалко себя.
