— Не для того.
Афина решила быть честной. Ложь могла провалить всю затею.
— Жаль, — огорчился Гефест. Ему не надо было решаться на честность. Гранича с простотой, честность была его природой. — Я думал, ты из этих женщин.
— Из каких?
— Которые любят насилие. Для виду сопротивляются, а на деле любят. Потом приходят, просят еще. Я надеялся…
— Кто тебе сказал такую чушь?
— Жена.
— Афродита?! Что она понимает в насилии?
— А что ты понимаешь в любви?
Удар попал в цель. Когда он этого хотел, Гефест бил без промаха.
— Меня дважды сбрасывали с Олимпа, — в бороде кузнеца мелькнула усмешка. Казалось, горный склон, поросший густым лесом, приоткрыл зев черной пещеры. — Оба раза я падал на ноги, а не на голову. Я калека, но ты зря считаешь меня дураком. Тебя зовут Девой, Воительницей, Стражем Городов. А меня? Я Амфигей, Хромой-на-обе-ноги. Киллоподион — Кривоножка. Кандаон — Пылающий. Я не только молотобоец, помнишь? Забыла, да? А вот отец не забыл, нет…
Возбуждение не превратило его в оратора. Но обычное косноязычие куда-то делось.
— Я все-таки бог огня. Любой огонь — я, даже если это Тифонов огонь. Никто другой не сумел бы превратить это пламя в молнии. Говори, чего ты хочешь. Если смогу, я сделаю.
— Почему? — не удержалась Афина. — Ты ведь еще не знаешь, о чем я попрошу. И знаешь, что я не расплачусь за помощь. Той платы, которой ты жаждешь, у меня нет. Я не люблю бессмертных.
Она сама не знала, как вырвалось это признание.
— Я тебе должен, — Гефест взял утку, жареную в меду, с хрустом разорвал пополам. — Ты приходила ко мне. По приказу отца, да. Дралась со мной до утра. Но ты пришла, а остальное неважно. Я и не рассчитывал на большее. Ты не любишь бессмертных? А за что нас любить? Афродита тоже не любит, представляешь? По-моему, она вообще никого не любит. Со всеми спит и никого не любит. Говори, я слушаю.
И он вгрызся в птицу.
— Цепи, — решилась Афина. — Золотые цепи, которыми сковали Зевса. У тебя сохранился обрывок? Ты бережлив, ты не разбрасываешься полезными вещами. Если нет, ты можешь выковать что-то вроде этих цепей?
Гефест ел утку. Афина ждала. Ждать пришлось долго.
— Когда мы бежали от Тифона в Черную Землю, я превратился в быка. Представляешь?
Сказать по правде, Афина надеялась на другой ответ, но пришлось довольствоваться этим. Мудрость подсказывала, что Гефеста лучше не перебивать. Военная стратегия была согласна. Если кого-то, подобного Гефесту, оборвать на середине речи — он начнет с начала и не остановится, пока не дойдет до конца.
