— Беды с этим не оберешься, Трофимовна, — продолжала Лизавета. — Дело незнакомое, бабам и то нелегко справиться. А он на ребят малолетних все взвалить хочет. Падеж у птиц начнется — с девчонок и взыщут. Еще тебе, Трофимовна, своими трудоднями рассчитываться придется.
— Мы же зоотехнику изучаем, — растерявшись от наговоров Лизаветы, сказала Ольга. — И Светлана Ивановна с нами жить будет.
— Кто, кто? — так и подпрыгнула на табуретке Лизавета. И захохотала, откинув голову: — Ох, ох! Ну, умора! Ну, новости!
Наклонившись вперед, спросила, давясь смехом:
— А она… эта… Светлана-то Ивановна ваша курчонка от утенка отличит?
Девочки на миг растерялись. Светлана Ивановна и правда не очень опытная, потому что никогда не жила в деревне. А все только с мамой в городе. Но зато она хорошо знает литературу. Про каждого писателя так рассказывает, что заслушаешься.
— Она не отличит, так мы отличим, — наконец ответила Ольга.
— Вот-вот, я об этом и говорю, Трофимовна! — перестала смеяться Лизавета. — Ей что, учителке-то? Она и бумажки никакие подписывать не будет. Нюре все принимать, ей и ответ держать.
— И приму, и отвечу! — взметнулась Нюра, но мать, все время молчавшая, вдруг так топнула ногой, что подойник на шестке подпрыгнул.
— «Приму, отвечу!» — передразнила она дочь. — Ишь какая самостоятельная! А если впрямь падеж начнется или еще что?
— У-у-у» не дай бог, Трофимовна! — замахала руками Лизавета. — Ставь на этом точку, послушайся моего слова. Да и что за житье у них на озере будет!?
И стала описывать всякие ужасы: спать будут в палатках, как цыгане, у тех хоть перины мягкие, теплые, а девчонкам, наверно, соломки набросают, да и ложись. Перепростынут все, передрогнут, да еще в голове всякого разведут.
— Да что вы говорите только! — снова попыталась вмешаться Ольга, но Лизавета, не слушая ее, схватила на руки сидевшего у печи Ванятку и стала приговаривать над ним:
— А эту-то бедную головушку на кого оставите? Своя нянька в доме, а вы его чужим людям понесете. Бедненький ты мой, лапушка моя! Ровно сиротинка какая… — Лизавета целовала и гладила белую Ваняткину голову.
— Вы бы сами лучше скорей домой шли, — хмуро пробасила Ольга. — А то Валерка ваш с обеда не евши на улице бегает. Изба-то ведь назаперти у вас.
Лизавета порывисто сняла с колен Ванятку. Малыш обиженно взглянул на нее, собираясь зареветь, но Нюра подхватила братишку на руки, сунула ему кусочек сахара.
Мокрушина встала с табуретки, затянула полушалок:
