– Что? Это правда?
– Никто, кроме его родных, не знал об этом. Нил не хотел, чтобы на него смотрели с сожалением или помогали из жалости. Он всегда был самодостаточным и не терпел излишеств, особенно в медицине.
– Каких еще излишеств? О чем речь?
– Профессор говорил, что отказался от радикальных методов сразу после первого летального исхода. По его мнению, такое лечение несет лишь вред и зачастую смертельный. Собственно поэтому я и избежал подобных мер.
– Так за тебя заступился профессор?
– Он был благосклонен ко мне и защищал от более жестоких коллег…
– А ты в благодарность подговорил его на суицид.
– Я продолжу, если ты не против. – Я не выказал эмоций, и Нэйман заговорил вновь. – Через несколько месяцев из-за недуга он бы не смог передвигаться самостоятельно, участь быть увядающим, гниющим с течением времени овощем пугала его. На мой взгляд, такая перспектива страшит каждого. Но это не все, Лоренцо…
– Интересно послушать, что ты еще скажешь, – эгоистично ответил я.
– Дело в том, что он застраховал свою жизнь будучи еще здоровым, и агенты, как и все остальные, не знали о его состоянии. А с течением времени шанс разузнать о его проблемах рос в геометрической прогрессии. У Эшвурда было мало времени на окончательное решение… А как бы поступил ты? Ждал, пока жизнь будет медленно уходить от тебя, или же покончил бы с собой раньше положенного срока, оставив любимую семью в достатке?
– Я бы попытался найти способ лечения.
– Рак, дорогой мой друг, не лечится.
«Господи… неужели он на самом деле был болен?» – спросил я у самого себя.
– Так что бы ты сделал, Лоренцо?
– Думаю, если смерть не за горами, я попытался бы обеспечить лучшее будущее для своих родных.
– Вот видишь. Я ему тоже самое и сказал.
Пауза прервалась внезапно посетившей меня мыслью, которую я тут же озвучил:
– Мне нужно удостовериться в подлинности твоих слов.
– Пойдешь к жене профессора? Ты думаешь, она признается, что её муж был болен, и из-за своей честности лишится выплат? Безусловно, горе будет их частью какое-то время, но жизнь продолжается, а дети так же, как и раньше, нуждаются в еде, одежде, учебе. На это всё нужны деньги. Вряд ли она будет честна с незнакомцем.
Меня озадачило такое рациональное мышление душевнобольного, и я просто не смог проигнорировать этот факт.
– Как тебе удалось сохранить такой ясный разум?
– Хм… Есть несколько способов не принимать таблетки, убивающие любой стимул. Некоторые ухитряются обманывать докторов, других же повседневная доза попросту не берет. Ну а я пошел немного иным путем. Я проглатываю таблетки, но, как только наблюдение прекращается, вызываю рвоту. Таким образом я остаюсь в здравом уме уже долгое время. Надеюсь, честность не сыграет со мной злую шутку, ведь я доверился тебе…
