Вечера в главном корпусе вначале мы игнорировали. Следили после ужина за приготовлениями дискотеки и полагали, что на эту порнографию мы не пойдём. К тому же начиналась она очень поздно, проходила на улице. Как и теннисный корт, это осталась за границами нашего отдыха. Но скука и релакс подталкивали нас посмотреть, что ещё есть после ужина кроме китайских новостей с ликёром. В лобби отеля ежедневно проходил концерт живой музыки и он оказался настоящей находкой. В расслабленном кубинском ритме, в каком и надо жить жизнь под пальмами у океана, пара музыкантов готовилась к выступлению. Вероятно, они обходили все отели по очереди, поскольку почти каждый день были новые артисты. Артисты знали всех в отеле, их знали все работники. Сто раз поправив стул или стойку микрофона без особого приветствия певец начинал шоу. Совершенно неожиданно для проходящих мимо с кофе и бокалами, либо просто в туалет, раздавался божественный голос какой-нибудь знакомой песни. Кавер-версия или что-то местное, но неизменно высокого качества. Большинство туристов садилось в глубокие кресла лобби-пространства и обалдело смотрело на артиста, особенно вновь прибывшие. Музыка лилась из простых колонок, за пультом был какой-то отельный парниша, но сами исполнители была высококлассными. Даже полубухие отцы семейств и молодёжь-инстаграммщики, замирали перед мини-сценой. Жене особенно полюбился пританцовывающий мужчина-певец напоминающий актёра Колина Фаррела. Исполняя на нескольких языках, он создавал атмосферу праздника и многие из песен были знакомы по радиостанциям «Шоколад», «Монте-Карло», всё премило наполняло отдых после ужина культурой. Мы тоже замирали на полчаса на краешках дивана или стояли у колонн не решаясь выходить в первый ряд. Одинокие пары могли танцевать. Непринуждённость и будничность такого качественного исполнения снова и снова говорила, что мы в каком-то раю. Иногда приходила негритянская бабуля, которую я про себя прозвал бабушкой блюза. Она сидела своей шарообразной фигурой на тоненьком стуле и выводила такие арии, что российская ресторанная попса должна была идти в магазин за верёвкой и мылом. На голове дивы был свёрток из платков, цветов и волос с вавилонскую башню. Серьги и бусы весили килограммы, браслеты громыхали, сползая по предплечью. Всё до самой мелкой мелочи было интересно и необходимо. Бабушка джаза уходила в соул и проживала песней судьбы всех счастливых и несчастных этого мира. Бывали и более танцевальные вечера с хитами почти без личной обработки. Но всегда это было на высоком уровне. Задержавшись на таких концертах более обычного я начинал возвращаться в реальность и после первого впечатления снова замечал раздражители, что на время скрылись музыкой. Все эти дети, лезущие на сцену и мешающие артисту. Мамаши, совершенно не торопящиеся забирать их оттуда. Бабули в халатах несущие мимо тарелки с едой из ресторана в количестве достаточном для небольшой свадьбы. Отдельный мальчик носящийся по холлу среди толстых и неаккуратных людей на самокате. К сожалению, ни разу так и не упавший с высокой мраморной лестницы вниз к холлу ресторана. Всякий раз в последнюю секунду ему удавалось удержаться. Его папаша, ржущий над этим чудесным спасением. Эти громко разговаривающие проходящие мимо музыканта туристы. Эти снимающие весь концерт на огромные планшеты, как будто когда-либо будут его пересматривать. Уходили мы всегда немного раньше, чтобы не успеть засорить музыку всем этим. Ни разу не довелось застать прощание артиста. Обсуждая концерты, мы сошлись на том, что даже купили бы записи этих конкретных людей, если бы они их продавали. Выходили мы из музыкального салона в ночь Кубы, к огромным звёздам под председательством Ориона, шли до домика с вращающимися в голове виниловыми пластинками красивых песен.
