Чистилище встретило его привычным полумраком узкого коридора, заменяющего здесь предбоксник. С каждой стороны было по четыре двери. Особой герметичности и стерильности никто в предбокснике намеренно не создавал. Если какой-то мицелий способен расти только в лабораторных условиях, то грош ему цена, как строительному материалу. Богдан искренне считал этот подход обоснованным. Ну а патогенность у их грибниц и так максимально низкая. Это тоже был один из важных критериев отбора. Иначе как добиться экологичности?
Справа первая дверь вела в кладовую, затем в моечную, за третьей дверью скрывалась прозекторская для изучения проб, и в самом конце располагалась стерилизационная. Последнюю часто прозывали адским котлом, потому что там стояла специальная печь для обжига сформировавшихся грибниц, чтобы остановить их рост.
К большому сожалению Богдана, на данном этапе приходится убивать мицелий после того, как тот закончит создание нужной формы. А иначе грибница продолжит бесконтрольный рост и, в итоге, начнёт формирование плодовых тел со спорами. Мало того, что форма разрушится, так ещё и начнётся размножение и заражение территории.
Слева, сквозь матовые стеклянные двери, лился приглушённый свет фитоламп. С этой стороны располагались четыре изолированных бокса, для того, чтобы можно было вести работы параллельно с несколькими видами мицелия или создавать в них разные условия среды.
Богдан замешкался, выбирая подходящий для его задумки бокс. Подошёл бы любой, но он выбрал тот, в котором были самые, с его точки зрения, симпатичные грибочки. Повернув ручку, он потянул на себя стеклянную дверь и быстро скользнул внутрь, закрывая проход, чтобы минимизировать колебания температуры и влажности.
В этом боксе было не жарко, всего +23 градуса, но влажновато, аж 80%. Большинство грибов лучше всего себя чувствуют при температуре от +18 до +27 градусов и относительной влажности воздуха в пределах 50-60%. Но конкретно эта грибница любила более влажную среду.
Новосельцев окинул взглядом аккуратные полки с прозрачными контейнерами, в которых формировался мицелий. Он поморщился от неряшливого вида некоторых из них. Где-то формы изламывались причудливыми, но совершенно бесполезными линиями. Где-то кирпичики напоминали слоёный пирог. Где-то грибницы начинали походить на швейцарский сыр с дырками. Лишь в одном контейнере из десяти получалось что-то приемлемое. Мало, слишком мало. Слишком высокая степень брака. И никак не удавалось понять, почему эти растут криво, а вот эти – хорошо. Найдя самые свежие и молодые посевы, Богдан взял один контейнер, поставил его на маленький металлический столик, придвинул поближе стул и уселся поудобнее.
