Оно приходило не впервые и каждый раз целенаправленно искало Витю. Как будто сидело на специальной витерианской диете, и другие ребята ему не подходили.
Обычно сон кончался тем, что монстр хватался за футболку и тащил оцепеневшего Витю к себе. Хелицеры открывались, и мальчик нырял обратно в реальность.
Эта ночь была не исключением.
Будильник прозвенит только через несколько часов, и есть время наверстать отдых. Но Витя боялся опять уснуть.
Раньше к нему приходила мама. Сначала укладывала, потом – успокаивала после внезапного пробуждения. Но это было давно, еще до того, как Витя пошел в школу, и кошмары участились. В первом классе эстафету принял папа, но быстро сдался после пары неловких попыток. И тогда приходить стало некому.
Мамы нет уже четыре года. Ее забрали ангелы. А кошмары они почему-то не забирают. Может, есть дела поважнее. Витя точно не знал, потому что на этом месте папа всегда машет рукой и прекращает разговор.
Солнце ухватилось за горизонт и вскарабкалось на один из домов вдалеке. Скоро вставать. Как назло, именно сейчас спать хотелось больше всего. Но Витя боялся. Его веки все-таки ненадолго слиплись. Из этого не вышло ничего хорошего. Мальчику успело привидеться, что его затягивает в заглавную букву внутри книжки, которую он недавно читал. Литеру нарисовали фигурным шрифтом на фоне зловещей воронки – как еще, скажите, оформлять подростковые детективы?
Витя знал, что чудище все еще поджидает его, и снова открыл глаза. Солнце уже висело где-то высоко, а часы показывали восемь.
Блин! Уроки вот-вот начнутся.
Вылезая из-под одеяла, мальчик ударился коленкой об бортик, но это его не задержало. Метнуться на кухню за чаем, почистить зубы, умыться – все, как положено. И не отлынивать!
Потом тихонько просочиться в отцовскую комнату и будить до характерного звука.
Успех операции знаменовал стон умирающего бегемота. Папа работал в ночную смену, так что его было трудно порадовать скорым пробуждением. Вот только у Вити не было выбора. Или он пойдет пешком и опоздает, или его довезут на автобусе. В конце концов, это отец запретил ему пользоваться общественным транспортом в одиночку. Пускай расхлебывает.
– А-а-ах, – подобно сказочной пещере с лампой Аладдина, из груды постельного белья выросла внушительная фигура. – Я тебе говорил проверять на ночь будильник?
– Говорил.
– И что?
– И вот.
Хуже всего было, если отец молчал. Значит, он опечален до такой степени, что боится произносить свои мысли вслух.
