Олег Маратович снова опустился в кресло, пристально наблюдая за реакцией отца. После продолжительного молчания он снова заговорил:
– Со мной было рядом опасно. Я позвонил ей и объявил, что нам придётся расстаться. Не стал ей рассказывать про визит этих, как бы помягче выразится, уродов. Не стал говорить, что меня пытали, прикладывали паяльник… Скрыл, что звоню из больницы – она наоборот бы примчалась. Пришлось сказать ей… – подумал и еле выговорил: – что я другую встретил. – Возникло неловкое молчание. – Чего ты на меня так уставился? Иначе она искала бы со мною встречи, чтобы по нормальному всё обсудить. А я не мог! Да, не мог! Я бы сломался, увидев её… Поэтому уехал как можно скорее, а квартиру выставил на продажу – с долгами надо было рассчитываться.
Мне стало ясно, почему родители никогда не рассказывали об этом человеке – воспоминания о нём приносили боль.
– Я боялся за неё… Да какой из меня на тот момент был семьянин?! – оправдывался Олег. – Я человек амбициозный, авантюрный… Не готов я был тогда. И с тобой наверняка она была счастлива! Со мною – вряд ли…
Олег Маратович задумался, выражение его лица изменилось, стало мечтательным.
– Всегда хотел дочку… – сказал он. – Узнай я об этом раньше – да разве я остался бы в стороне? Во всём бы ей помогал: образование дал хорошее, нужды бы не знала…
Услышав последнее, я ухмыльнулась, вспомнила про «образованного» сынка и про его вечную зависимость от финансов отца. Я, по крайней мере, была свободна и состоялась в своей сфере, а не зависела от кого-либо.
– Фото оставишь? – Олег долго держал его в руках.
– Бери, конечно! – ответил отец.
– Ты теперь поменьше волнуйся… Я это дело так не оставлю, на тормоза спустить не дам. Я все свои силы задействую, никаких средств не пожалею… Все связи… У меня и в МВД есть связи, и в следственном комитете. Мы обязательно найдём тех убийц.
Отец в ответ кивал.
– Ходить далеко не надо! – вмешалась я. – Вот он сидит во всей красе! Даже глазом не моргнёт!
Я осеклась: будь Олег нашим убийцей, тогда зачем он в разговоре упоминал конфликт на дороге – ему наоборот выгоднее молчать, делать вид, что никогда нас не видел и знать не знает. А он давай рассказывать, как обругал нас…
Что-то не вязалось. Меня терзали сомнения, путались мысли – может он настолько самоуверен, или вообразил, что отец пришёл устроить ему проверку, так называемую провокацию, подсунув нашу фотографию? Или хитрец, ведущий собственную игру, делает вид, будто скрывать ему нечего: да, видел этих девушек… А о главном его не спросят, и он умолчит. Я не знала, где искать правду. Теперь король, оставшийся на шахматной доске, занимал всё моё внимание, он единственный, кто мог пролить свет. Только по правилам шахматной игры король – фигура значимая, но ой какая уязвимая и неповоротливая… И я её скину.
