Нам навстречу выходит доктор. Он тепло приветствует Тихонова и говорит, что приступ удалось быстро купировать, бабушка в порядке и я могу навестить её. Я надеюсь, что Богдан отпустит меня одну, но он и не думает об этом. Открывает передо мной дверь и уверенно заходит следом. В палате я сразу бросаюсь к бабушке и плачу. Сажусь на край койки.
— Полно тебе слёзы лить, дочка, — кряхтит она. — Всё обошлось.
— Слава Богу, бабушка! Я так испугалась!
Богдан подходит ближе и кладёт руку на моё плечо.
— Здравствуйте, Агриппина Юрьевна, рад видеть вас в бодром здравии. — быстро проговаривает он.
— Здравствуй, Богдан, — вежливо отвечает бабуля, и её глаза увлажняются. — Не ждала я тебя так рано. Может, не будешь спешить?
— Я своё слово держу, — усмехается он. — Сказал, через восемнадцать лет заберу её, вот и пришёл.
— Дай мне слово своё, твёрдое, что не обидишь деточку, — просит бабушка, и у меня перехватывает дыхание. — Дай слово, что позаботишься о ней.
— Агриппина Юрьевна, Ася уже взрослая девочка, совершеннолетняя. Её жизнь теперь в её руках. Будет послушной женой, будет как сыр в масле кататься. А нет… так и суда нет.
— Богдан, она и жизни не видела. А ты — со школы под венец! Дай хотя бы слово, что не надругаешься над ней! Что дашь ей попривыкнуть к тебе!
— Бабушка! — смущённо перебиваю я.
Я даже не задумывалась, что он подразумевает под браком и это тоже. Меня пробирает дрожь, и он точно чувствует это.
— Я не обделён женским вниманием, — внезапно смеётся Тихонов. — В этом плане твоя внучка меня не интересует.
Его реплика звучит искренне, и я облегчённо выдыхаю. А вот бабушка, наоборот, хмурится:
— Значит, в жёны её, а спать на стороне? Ах ты, ирод! Зачем тогда удумал жизнь ей ломать?
— Дело чести, — рубит он. — Отдыхай, Агриппина Юрьевна. Завтра навестим.
Он грубо тянет меня за собой. Я только и успеваю махнуть бабушке рукой.
И снова всё повторяется. Он ведёт, я смотрю в спину. Останавливается, и я торможу.
Он поднимает на меня свой тяжёлый взгляд.
— Сейчас мы зайдём к врачу и поедем за шмотками. Прибарахлить тебя нужно. Твои тряпки совсем не годятся.
Я хочу спросить, к какому врачу и зачем, но замечаю табличку у двери. Акушер-гинеколог. Врач высшей категории. Муратов Иезекииль Севастианович.
— Друг семьи, — усмехается Богдан. — Почти родственник.
Моргаю удивлённо. С его повадками пещерного человека — и к мужчине на приём? Но все вопросы отсеиваются, когда вижу в кабинете практически столетнего старца.
