Попыталась сделать откат. Стиснула зубы до скрежета, но попытка оказалась тщетной. Напротив, напор усилился. Создавалось ощущение, что меня саму вот-вот засосет в образовавшийся водоворот целиком, и я втянусь сама в себя, не оставив и мокрого места.
– Айлин, прекращай, открой глаза. Открывай. Сейчас же!
Распахнула глаза. Резко, на выдохе. И всё окружавшее меня пространство накрылось густой мерцающей белой пеленой. Как и мой живот. А затем и всё тело. Вытянув дрожавшие ладони перед собой, я едва могла разглядеть их, настолько сияние ослепляло.
Дедок, кажись, смекнул, что дело пахнет керосином. Больная поясница не помешала ему дать стрекоча прямо в распахнутое окно. И вовремя. Еще мгновение и сияние стало совсем невыносимым. Оно залило всю маленькую комнатку, вырвалось на улицу, поглощая всё на своем пути.
А затем раздался взрыв. Взрыв, который стал квинтэссенцией моего испытания. Пол подо мной раскололся на несколько частей, и я, от страха и удивления даже не вскрикнув, рухнула вниз вместе с досками, столиком и своей неудачной попыткой подчинить свою неадекватную энергию Ци в моем не менее неадекватном организме.
Вот, что значит в прямом смысле провалиться с треском.
Глаза я открыла уже лежа в кровати в полумраке своих покоев.
Уже вечер? Как неудачно-то вышло… Целый день, который я могла потратить на обучение управлению Ци, а также дочитыванию литературы по диагонали, просто… испарился! Ли, должно быть, рвет и мечет. По-своему, по-стариковски. С участием стограммовой стопки. Ну, в семье не без урода – это теперь про меня. Клану Лао не повезло конкретно в тот день, когда Айлин пала смертью храбрых.
– Айлин, – услышала я чей-то незнакомый голос.
Точно незнакомый. Ни одному из братьев или же дядюшке он принадлежать не мог. Вражина проникла на периметр?! Или же…
Повернула голову по направлению к источнику низкого баритона и в изумлении приоткрыла рот.
Мужчина, сидевший подле моей кровати, был почти точной копией Шена. Вернее… Шен был точно копией этого мужчины. Длинные черные волосы струились по широким плечам, лицо казалось высеченным из камня, настолько мужественно-грубыми оказались его черты. Под его весом стульчик так же жалобно трещал, как и под весом моего крупногабаритного старшего брата.
– Отец? – непроизвольно вырвалось у меня, но понадеялась на то, что не прогадала. Интуиция – вторая истина.
– Ли утверждал, что твоя амнезия касается многих жизненных аспектов, – слабо улыбнулся генерал Лао. – Приятно знать, что моей личности она не коснулась. Я бы, наверное, обиделся.
