Иногда, жители Хрусталии, дурачась, делали вырезки из газет – например, если находили вдохновляющую фразу, или видели статью о себе. Попробовав пройтись по домам, собирая вырезки, можно набрать готового материала для какого-нибудь символического романа, который написан будет вдохновляюще красиво, но никто ничего не поймет.
В одном из выпусков «Снов наяву» была статья о Бальзаме Чернокниге. Он, конечно, вырезал и сохранил ее, поместив в рамочку над не менее ценной вещью – бюстом себя самого, подаренным кем-то за что-то хорошее, детали были не важны. Так вот, тогда образ мышления кутюрье описали как-то так: «…это карусель без тормозов с разноцветными лошадками (и не только!), которая своими завихрениями сливается в калейдоскоп идей, и с каждой новой коллекцией на карусельке появляются все более причудливые звери. Вот они, плоды творчества господина Бальзаме…»
Эта вырезка идеально подошла бы для описания того, что творилось в голове у кутюрье чуть ранее, где-то час назад – сейчас карусель замедлялась, ведь Бальзаме доводил до ума последние детали платья мадам Крокодилы.
Бальзаме нашивал жемчужинки на воротник, а Честер, сидящий позади, молча смотрел на это действо, периодически кидая взгляд на маленький гипсовый бюст брата, и еле-слышно потягивал чай. Он знал, что кутюрье лучше не отвлекать в такие моменты.
Но отвлечь его было не просто нужно, а необходимо. И церемониймейстер ждал, пока Бальзаме закончит.
В глухой тишине слышалось, как слегка звенит натянутая нитка, следуя за прокалывающей ткань иголкой. Честер не решался даже мешать чай ложкой, чтобы избежать лишнего звона.
Но вскоре, нитка остановилось, и Бальзаме с довольным видом (хотя Честер видел только его спину) отошел, чтобы посмотреть свое детище на расстоянии.
Большое видится на расстоянии, а наряд Крокодилы получился воистину большим. Если сравнивать с сухеньким и тоненьким Бальзмае, так и вообще огромным.
Платье напоминало, если, конечно, смотреть на него трезвым взглядом, треснутое яйцо – черно-белое, местами кружевное, с серебряными детальками. В районе головы вверх поднимался большой ворот, по форме точь-в-точь как расколотая напополам скорлупка яйца. Не сказать, что это был самый странный предмет гардероба, созданный кутюрье – но все-таки, вне Хрусталии такой наряд вызвал бы множество вопросов.
– Замечательно! – наконец-то заговорил церемониймейстер, как обычно, не до конца открывая рот – вышло что-то наподобие «змчтельно!».
