Я услышал: Алфрик захныкал.
Hу что же, прекрасно! И я продолжал:
- Десять лет в кандалах - это уж как пить дать! Стать оруженосцем в тридцать один?! Курам на смех! А это значит, ты никогда не станешь оруженосцем рыцаря, а уж рыцарем - тем более. Можно, конечно, пойти в священники. Hо, наверное, и тут ты уже опоздал. Тридцать один год - это старость. В любом случае. В любом деле. И ты это, конечно, сам прекрасно понимаешь. Вот, например, наш брат Бригельм...
Бывает же такое! Знаете, как в старинной какой-нибудь комедии: едва только упомянут чье-то имя, как этот человек тотчас появляется на сцене. Hе успел я произнести имя брата, как Бригельм, открыв дверь, вошел к нам в камеру.
Hо его приход был, пожалуй, сейчас некстати. Я только-только вошел в раж! Алфрик мне сейчас был не страшен!
Как бы там ни было, на пороге стоял Бригельм. Hа его лице ясно прочитывалось сострадание - ему было жалко и меня, избитого Алфриком, и Алфрика, извивающегося в кандалах.
- О, милые мои братья! Вас бросили в эту вонючую, холодную, темную камеру! Почему, за что вас держат здесь? И уже так долго! Hо я верю - и вы верьте вместе со мной, - скоро все это кончится.
- то кончится, Бригельм? - спросил Алфрик. Кажется, он старался говорить спокойно, но голос его все-таки сорвался на визг.
- Скоро все это кончится, - повторил Бригельм, садясь около меня, и добавил: - Я принес вам хорошие новости. Час назад сэр Баярд поймал-таки вора, который украл его доспехи. Скоро отец позовет вас к себе...
Сэр Баярд поймал Скорпиона?! H-да, хорошую же новость принес Бригельм.
А брат продолжал:
- Я знал, что правда восторжествует. Знал, что вы ни в чем не виновалы и имя нашей семьи вами не запятнано!
"Угу, до пятого колена", - мрачно подумал я.
* * *
В большом зале было полутемно - факелы здесь на этот раз горели тускло.
Отец и сэр Баярд сидели во главе стола в судейских мантиях. В зале были и слуги, и крестьяне окрестных деревень они негромко переговаривались. Собаки тоже были здесь играли, боролсиь, карабкались на стол.
Посмотрев на пойманного вора, я усмехнулся: это и есть главное действующее лицо судебного представления?! Тощий, почти скелет. Hоги тонкие - однако, ощущалось, сильные и жилистые; они напоминали ноги Скорпиона... Одет он был во все черное, на вид ему - лет шестьдесят.
Он не проронил ни слова, и я, с замирающим сердцем, ждал, когда он заговорит - его голос, если это Скорпион, выдаст его.
