– Леша… Это он… – тихо прохрипел полковник. Каждое слово причиняло ему дикую боль, но военный продолжил. – Он… Вернулся… За… Нами…
Усилием воли он поднял дрожащую окровавленную руку. Владимир аккуратно накрыл её своими ладонями. Перед глазами встал образ офицера, того самого, четвертого, с дагерротипа в кабинете Сердецкого. Он стоял в бежевой форме уланского майора посреди окруженной осенними деревьями поляны в лесу, утопающем в утреннем тумане. Затем Корсакова словно отбросило назад – он летел меж строем солдат с двух сторон, каждый из которых вздымал и опускал хлесткие пруты, рассекая воздух. Полёт Владимира закончился резкой остановкой на другом конце солдатского ряда. Майор в бежевой шинели исчез вдали – и вдруг он с неправильной, нечеловеческой скоростью оказался перед Владимиром. Форма его начала рваться и расходится по швам, обнажая кожу, на которой проступали кровавые полосы. Плоть сползала с него лоскутами, оставляя лишь красное мясо. Не тронутыми оставались только глаза. Но они выражали не боль. В глазах казненного офицера плескалась кошмарная, обжигающая, разрывающая душу ненависть. Корсаков выпустил руку Панина, оборвав видение, и отпрянул, чуть не повалив гостевой стул. Панин еще раз со свистом втянул воздух и затих окончательно.
– Алексей Юрьевич, – хрипло обратился он к Красовскому. – Кажется, нам нужно поговорить.
Корсаков наказал Чагину закрыть дверь и никого не пускать. Владимир понимал, что затея это бессмысленная – в училище остались только испуганные юнкера в своей спальне, ротмистр, Красовский, Белов и он сам. Кто может заглянуть в комнату полковника? Кто вообще захочет это сделать, зная, что там лежит?
Вместе с Красовским он переместился в гербовый зал. Украшенное к рождеству помещение с елью по центру сейчас выглядело издевательски празднично.
– Вы нашли Панина? – спросил Корсаков.
– Да, – подтвердил врач. – Я попросил Белова приглядеть за Свойским в лазарете и пошел к полковнику.
– Зачем?
– Спросить, остается ли в силе праздничная служба. Вы сами видите, какая там вьюга. Я опасался, что отец Василий до нас не доберется.
– Значит, Белов и Свойский остались у вас… А где был Чагин?
– У себя, в дежурке. Я позвал его, когда обнаружил Николая Сергеевича.
– А местонахождение юнкеров могу подтвердить я, – кивнул Корсаков. – Значит, пока что мы не знаем, где находился и что делал наш дорогой ротмистр…
– Неужели, вы подозреваете… – начал доктор.
– Алексей Юрьевич, убиты начальник училища и его заместитель. Простите, но мне сложно поверить в то, что неизвестный злоумышленник дважды проник к вам извне. Боюсь, что убийца сейчас здесь, в этом училище, и находился тут с самого начала.
