Зеленая кошка | страница 8

Толстяк Кларенс, кот тётушки Берты — лентяй, каких мало, но любопытства в нём хоть отбавляй, — сунулся поглядеть, что случилось, но тут же отскочил и, задрав хвост, понёсся обратно: он тоже расчихался.

Все плачут и хохочут до слёз. Все, но только не Патрис.

— Ой-ой, постойте, — еле выговаривает Натали. — Апчхи! Я… я…

Она сбегала домой, принесла коробку с разноцветными бумажными платками, и вот уже у всех в руках по цветному платочку. У всех, кроме Патриса: этот гордо достал из кармана свой собственный белый батистовый платок. Все вышли на лестницу, только Патрис так и не переступил порога. Но и он тоже то и дело сморкается и трёт глаза своим платком. Одного платка мало, нужны ещё и ещё: разноцветные бумажки вспархивают, словно бабочки.

Все чихают, все хохочут, никак не остановятся.

«Апчхи! Апчхи!» — вот ещё кто-то поднимается по лестнице — это консьержка, чихая, разносит почту по этажам. Она чихает, чихает и не может понять отчего. Пришлось и ей дать платок. Наконец эпидемия чиха пошла на убыль, и консьержке объяснили, что произошло.

— В общем, мы с Марком сейчас всё выметем, — сказала Натали.

«Мяу-мяу-мяу!» — на сей раз это не Марк, а Кларенс — он снова замяукал, как все нормальные кошки.

— Постойте, я напою вас чаем с молоком, — предложила тётушка Берта. — Ну и начихались же мы! Зайди ко мне, Мари-Адель, на пять минут, никуда твой магазин не денется. И вы заходите, мадам Гарсиа.

— Я — нет… — начала было консьержка.

— Ничего-ничего, на минуточку!

— Я — нет, нужно почта разносить, — пояснила с широкой улыбкой мадам Гарсиа, немного коверкая слова. Она испанка и по-французски говорит не очень правильно.

— Тащи швабру, совок и стрелку, — командует Натали брату.

У Патриса, который всё торчал в дверях, глаза на лоб полезли. Его и так коробили манеры всей этой компании, а тут ещё какая-то стрелка! При чём тут стрелка?

— Будешь нам помогать? — спросил его Марк.

— Вот ещё! Я здесь ни при чём. И вообще я вам не уборщица.

— Зануда ты и ломака!

— Да выходи же, пойдём к тётушке Берте, — сказала Натали.

— Не желаю я к ней идти!

— Это ещё почему? — спросила Натали и нахмурилась: опять Патрисовы «штучки».

— Во-первых, я её не знаю. А во-вторых, она мне не нравится. И вообще в нашем особняке с прислугой не разговаривают.

— «И вообще! И вообще»! Зато в нашем старом доме разговаривают. И у нас тётушка Берта всем нравится. Ясно?

Из квартиры тётушки Берты выглянула Мари-Адель:

— Скоро вы там?

— Идём-идём.