«Если бы покойный старец Амвросий 25-летним юношей не думал бы исключительно о спасении своей души; – писал незадолго перед смертью К.Н. Леонтьев, – если бы не вдохновлялся бы тогда тем, что я зову «трансцендентным (загробным) эгоизмом, а думал бы о том, чтобы улучшить земную жизнь другим, то из него вышел бы или гордый и раздраженный или пустой человек; но думая десятками лет лишь о своем спасении, он стал великим спасителем других, он многое множество других людей обращал, утешал, исправлял»38.
Очевидно, проблема русского национального сознания, в частности, и заключается в том, что нас заставляют попасть в Царствие Небесное исключительно «всей деревней», забывая, что каждый человек непосредственно стоит перед Спасителем, у каждого свой логос спасения.
Поскольку национально-государственное начало начинает торжествовать в церковной жизни, характер межцерковного общения отчетливо копирует светские, политические формы и мотивы. В частности, доказывать свои преимущества или даже первенство в иерархии Поместных церквей начинают путем всевозможного уничижения и обличения потенциальных конкурентов. Первыми на этот сомнительный путь встали еще греки, которые вначале попытались доказать свое первенство на Востоке, а затем, с IX века, и во всем православном мире. Поскольку же при «живом» Римском папе и «негреческих» церквах на Западе сделать это было едва ли возможно, то прибегли к двум ложным аксиомам. Первая: что Римо-католическая церковь впала в ересь и потому прерогативы ее предстоятеля, установленные императором и Вселенскими Соборами, переходят к Константинопольскому патриарху, как «второму по чести» (3 правило II Вселенского Собора). Вторая: что, собственно говоря, православный мир ограничивается лишь Восточной церковью, т.к. «западные», продолжая подчиняться Римской кафедре и признавая папу своим главой, тем самым сами впали в ересь.
Совершенно недвусмысленно это проявляется уже в актах Трулльского («Пято-Шестого» Вселенского) Собора 691-92 гг., который неожиданно для римских легатов разразился целый серией обвинений в адрес их Церкви. Хотя сами греки утверждали, что «в каждой Церкви есть свои обычаи, наследованные с древних времен; их находят в церквах Римской, Константинопольской и прочих восточных патриархатах»39, но тем не менее поступили обратно своему же собственному утверждению.
Так, своим 13 правилом Собор признал не только не желательным, но и прямо противоречащим
