Вольно же мне было называть про себя детишек аборигенами, в этом не было и тени пренебрежения. Просто я чувствовал себя немного капитаном Куком, книгу его путешествий прочитал весной незадолго до отъезда. А поведение детворы мало отличалось от поведения обитателей Полинезийских островов. Собственно, многим ли отличалась в этих случаях изоляция от внешнего мира: в Платово не было радио, газет, кино, книг, привозных игрушек. Не было ни детсада, ни начальной школы. Зато у них были окрестные горы, птицы, быки и коровы, собаки, деревья и травы, жуки и змеи, бабочки, ящерицы и ещё много-много чего другого из живого, настоящего мира. Можно было и позавидовать им.
Проснулся от галдежа птиц на крыше. Мама уже ушла. Попил ещё не остывшей воды из чайника, заедая выделенной мне частью подсохшей горбушки, и – на исследование. Не торопясь обошёл всю дюжину избушек. У двух на завалинке сидели полуслепые старушки, не заметили меня. Ближе к скотному двое из вчерашних пацанов гоняли босыми ногами белые упругие шары грибов. Грибов было полно на чёрном рассыпчатом торфе, лопнет один, другой уже под ногами. Втроём гонять оказалось интересней, чем вдвоём. Потом они повели меня показать пораненного кем-то ястреба. Тот сидел под кустом и злобно фыркал для устрашения.
Интересно, я совершенно не испытывал никакого превосходства над ребятами. Во-первых, они знали здесь много больше, чем я, во-вторых, вся атмосфера жизни, окружавшей меня до того, была насыщена духом равенства и неприятия кичливости. Разумеется, никаких нотаций на этот счёт я не слышал, но, видимо, и в домашнем, семейном кругу понятие равенства людей формировалось у детей автоматически. Это было одним из достоинств социальной революции, начавшейся в 1917 году. Господ и богатеев перебили и изгнали – кому бы пришло теперь в голову желание равняться на них? Разумеется, так было не во всех семьях – у младшего поколения немногочисленных, преуспевших от революции элементов, сознание превосходства развивалось быстро и эффективно. Как и в семьях, не получивших лавры революции, но ставших успешными. Дети продвинутых партийцев, инженеров, артистов, литераторов, учёных, как правило, вырастали с извращённо завышенной самооценкой. Мы знаем замечательные исключения из этого правила, но как же их мало! Семья особо успешного папы – это инкубатор мелких псевдобонапартиков, псевдоэнштейников и просто высокомерных шалопаев. Сейчас в России зловредный дух равенства успешно истреблён, так что настало время решать, наконец, главную проблему «демократии-либерализма» – проблему эффективного разделения унтерменшей и богоизбранных.
