— Шестьдесят монет, — повторяю, отступая на шаг. — И никаких штрафов. Иначе — забираю товар и ухожу.
— Убирайся!
— Как скажете, — разворачиваюсь, а про себя думаю: — Бездна, что же я наделала?
— Госпожа Шарли, — раздаётся испуганный голос одной из тех девчонок в униформе. — Экономка графини пришла за бельём. Очень сердится, что заказ ещё не собрали…
— Так соберите! — кричит злющая на весь белый свет Шарли — глаза горят, кулаки сжаты.
— Но у нас больше нет товара… Графиня Орлей, вы же знаете, покупает бельё только от Лии… И все аристократические дома, что являются нашими основными заказчиками — тоже предпочитают…
— Молчать! Разболталась тут… Уволю!
Девчонка, пискнув извинения исчезает, но дело сделано — теперь я знаю, насколько хозяйке дорог товар Лии! Очень удобно не говорить об этом швее.
— Ну что, госпожа Шарли? Будем огорчать экономку графини и все остальные аристократические дома заодно, или…?
— Шестьдесят монет, вы сказали? — Шарли, побледнев, поджала губы.
— Шестьдесят пять!
— Что с тобой, Лия? Ты сегодня сама не своя!
— Привыкайте, госпожа Шарли. С сегодняшнего дня я такой и останусь — бизнес есть бизнес, и вы должны это понимать.
Синее небо улыбается, монеты оттягивают карман — жизнь прекрасна и удивительна, даже если ты не помнишь своего прошлого! Завтра я отправлюсь в библиотеку и найду там что-нибудь, что поможет разбудить Мири, и тогда…
— Неделю! И ни днём больше!
— Слушаюсь, господин Лорм. Как вам будет угодно, господин Лорм.
Ну-ка, ну-ка… Голос мне знаком. Осторожно выглядываю из-за угла, стараясь не привлекать внимания — со стороны я наверняка смотрюсь нелепо и подозрительно.
Не задумываясь, бросаю заклинание, отвлекающее внимание. Теперь, даже если кто и уставится на меня в упор, то… не заметит.
Толстяк — тот самый, что приходил к нам в Тихий квартал, идёт вслед за богато одетым мужчиной. Держится тот прямо — видно, выправка военная, а ещё он очень сердит, и толстяка это явно беспокоит.
— Я не позволю срывать сроки строительства!
— Конечно, ваша милость.
«Его милость» подходит к роскошной коляске, запряжённой парой откормленных, холёных вороных, и уносится прочь, оставив расстроенного толстяка чихать от пыли…
Надо бы узнать, что тут происходит… Ведь явно говорили про Тихий квартал?
