Табрис упала – клон повалил ее на пол.
Вязкая слюна капнула на одежду и с характерным шипением прожгла ее в области ключицы.
Страх придал ангелице сил и решимости. Она со всей мощи лягнула клона в живот, оттолкнула его в сторону, вскочила на ноги и выстрелила снотворным. Почти в упор.
Но, оно не подействовало.
Дурнопахов в нескольких метрах от нее глухо засмеялся.
– Удивлен? – с издевкой спросил он, – На них ничто не действует, даже серебряные пули. Ведь они не люди и не существа. Про них даже нельзя сказать, что они живые. Фактически – они бессмертны!
Табрис сплюнула красный сгусток и подтерла выступившую кровь на губе (она случайно прокусила ее при падении).
– За справедливость, твою мать! – с громким кличем кинулась она на только поднявшегося клона.
Подсекла его и вдарила аккурат по виску.
Так он и упал. И больше, по крайней мере пока, не подымался.
– Бессмертные – не бессмертные, а тумаки на них действуют так же, как и на всех – злорадственно пропыхтела Табрис.
Надо сказать, за эти полчаса она уже пару раз остро пожалела, что в арсенале у нее не имелось никаких мечей – нашинковать все эти проблемы тонкой соломкой. По прибытию домой она обязательно этим озаботится.
– А ты не так уж и плох для ангела. – одарил ее комплиментом Дурнопахов, – Я думал ты хоть и парень, но совсем ниочемный.
Брови Табрис возмущенно взлетели вверх.
– Я не парень – я девушка!
– Да ладно! Мазохер, слышь, ты бы мог такое подумать, а?
– Ась? – отозвался его напарник, оторвавшись от шестого кряду бокала, – Не-е-т, и-к… – похоже, количество выпитого уже давало о себе знать.
– И снова к бутылке, вот же ж, старый алкоголик… – недовольно проворчал Дурнопахов, смотря на вампира.
Раздался звон бьющегося стекла.
– Мы фейерверков не заказывали! – проголосила Табрис, загораживаясь от потенциальных осколков Кортесом.
– Не удержал… – раздалось тихое и стопроцентно поддатое оправдание, полное вселенского сожаления.
Дурнопахов шлепнул рукой по лицу.
– Так, – вернулся он к ангелице, – ты уж извини, но я натурально в тебе девушку не признал. Хрен вас, ангелов, разберешь: дерешься не по-женски, спереди все плоско, волосы короткие, стрижка вон почти мужская – боб какой-то…
– Это такой протест… – язвительно прервала поток его слов Табрис.
– Протест против чего?
Табрис прикрыла глаза и устало выдохнула.
– Долго объяснять. Я отстригла ненавистные волосы сразу, как меня сюда сослали, и это все, что тебе нужно знать.
– Ого, а я этого не знал – прошептал Кортес, но сделал это так громко, что услышали все.
