Блудняк начался с утренней карты. Едва проснувшись, Талейта всегда доставала из-под подушки старую мамину колоду и тянула карту. В то утро пришёл король пик. Талейта с минуту изучала физиономию короля, украшенную скудной бородой и какими-то ненадёжными усишками. К добру или к худу? Сначала думала, что к худу, но по зрелом размышлении решила, что к добру. Это ж король пик, значит, красавец встретится. Может, даже богатый. Может, даже пси-лабильный. Ей давно не попадались пси-лабильные, именно поэтому она сейчас и лежала в тесной капсуле на восемьдесят втором этаже отеля «Бельведер», вместо того чтобы нежиться в собственной массажной ванне. Что ж, без ловэ жить нелегко, но настоящая ромни не должна вкалывать на водорослевой ферме, или прибираться в чужом доме, или… Третий вариант Талейта обдумать не успела, потому что запиликал экран в изголовье капсулы.
Ей так давно никто не звонил, кроме рекламных ботов, что звонок просто обязан был оказаться важным. «А вдруг это отец?» — запоздало подумала она, уже нажав иконку ответа. Но то был не отец.
— Привет! — сказал незнакомый мужской голос. — Это Тилли?
— А кто спрашивает? — насторожилась она. Экран оставался чёрным.
— Меня зовут Фред. Есть кое-какая работа.
— Мне не всякая работа нужна, — сказала Талейта с достоинством. При этом у неё громко заурчало в животе. У живота имелось своё мнение насчет работы.
— Вон оно как, — удивился экран. — Странно. Бенни совершенно четко выразился. Говорил: «Девчонка с голоду подыхает, в муравейнике живет». Ну, раз такая гордая, тогда извини.
— Стой! — быстро сказала она. — Это который Бенни? Лысый?
— Он самый.
Талейта наморщила нос. Лысый был так себе человечком, и ничего хорошего от него никто никогда не ждал. С другой стороны, у неё закончились деньги. То есть, закончились те, которые она заняла неделю назад, чтобы вроде как отдать те, которые заняла месяц назад.
— Короче, если интересно, приходи сегодня в бар «Вдрызг» к двум часам, — весело предложил экран. — Буду ждать.
И отключился. Талейта стала одеваться, задевая локтями стенки капсулы, прикидывая, кто бы это мог звонить, и что там будет за работа. Ромни не должна работать кем попало, это закон. С другой стороны, ромни должна кушать что-то кроме водорослевой похлебки и жить где-то кроме капсулы размером с гроб. С третьей стороны, то, что голос называл «работой», могло быть связано с её особенным даром, а это уже совсем другое дело. В общем, стоило сходить.
