Они уже были по пояс в воде и иле, когда на берегу показались серые силуэты с автоматами наперевес. Сержант резко нырнул за кочку, утаскивая за собой немца. Послышались всплески, а на ровной глади появились круги, которые были, как на зло, отлично видны благодаря луне.
– Не дёргайся, мать твою! – шепнул Кошечкин немцу, приставляя нож к его горлу.
Однако было поздно. Немцы с берега заметили, что за дальней кочкой что-то есть и принялись беспорядочно палить по ней и по воде. Болото наполнилось автоматным грохотом и всплесками от пуль.
Сержант видел, что до противоположного берега остаётся ещё метров пятьдесят, а из-за шума стрельбы – никто не услышит их перемещений. Надо было рискнуть.
Он снова взял офицера за воротник кителя и буквально с головой ушёл под грязную, мутную воду, стараясь разгребать перед собой гниющую растительность и ил. Дыхание задерживать становилось сложнее, да и запах от этого места оставлял желать лучшего, однако, берег был уже близко.
Вдруг, он почувствовал, что немец как-то размяк и стал совсем тяжёлым.
– Это ещё что за фокусы?! – шёпотом возмутился Кошечкин, и дёрнул офицера за воротник. Тот лишь еле-еле подплыл к нему, и сержант всё понял. Луна давала вполне достаточно света, чтобы можно было увидеть бледное лицо с закрывшимися глазами и свежую пулевую рану на груди, там, где был вышит фашистский орёл.
– Ты что, падла, сдох, что ли?! – в полголоса воскликнул сержант, и что есть силы зарядил своему пленному пощёчину. Тщетно. Немец никак не реагировал. Он, действительно был мёртв – сражённый пулей своих же подчинённых, а может и потеря крови дала о себе знать.
Кошечкин выругался и, бросив труп в грязи, как можно скорее погрёб к спасительному берегу. Задание было провалено…
***
– Как вы могли допустить, что немецкий офицер погиб у вас, можно сказать, на руках?! – кричал капитан-особист, ударяя кулаком по столу. – Вы понимаете, что провалили операцию?! Вы понимаете, что немцы теперь знают о наших планах и расположении?!
Кошечкин стоял, потупив взгляд, в грязной, взмокшей гимнастёрке и с исцарапанным лицом.
– Я же говорю, товарищ капитан, – повторял он особисту уже третий раз, – ползли по болоту, пока противник вёл огонь. Одна из пуль попала пленному в грудь. Он и погиб.
– А может это вы сами его пристрелили?
С этими словами капитан прищурился.
– Может вы испугались, а потому решили облегчить себе ношу, да взяли и пристрелили офицера, а затем спокойненько добрались до своих. Разве не так?
