После освобождения села дядя Миша как-то осмелел и принялся, сначала осторожно, а потом и всерьез, выживать своих родственников из дома. Ходил за Тиной и Таней следом и следил, чтобы из сада, не дай бог, не сорвали яблочко или вишенку. А по вечерам, после торговли на базаре, к ним в комнату заходила тетя Люба и заводила долгие разговоры о том, как трудно сейчас живется и им придется брать квартирантов, чтобы они платили за жилье, а комнаты свободной нет. От этих разговоров Тине становилось тоскливо на душе, и в сердце опять заползала зима. А от папы по-прежнему вестей не было.
Устав от притеснений дяди Миши, стали подыскивать новое жилище. И тут – чудо! Маме как приезжей учительнице, выделили комнату при школе, размером даже больше прежней, но почти совсем без мебели. Стояли только две большие кровати и печка, которую топили тоже казенными дровами. Тине с Таней все казалось, что дров недостаточно, может на зиму не хватить и опять придется ходить по полям в поисках стебельков. От этих предчувствий сжималось сердце. Неизвестно, чья была эта идея, но однажды темным зимним вечером девочки прокрались на школьный двор и стащили охапку дров с большой поленницы. Их поймал сторож и под конвоем привел к маме для воспитательной беседы. Мама ничего не сказала, но отчего-то Тине стало ужасно стыдно за свой поступок. А Тане нет. Забравшись с Тиной в огромную кровать, она стала строить новые планы проникновения к школьным дровам в обход противного сторожа. А Тина молча слушала и мечтала о лете…
Глава 6.
Весной 1944 года люди массово стали собираться по домам, началось великое переселение народа. По дороге вдоль села потянулись вереницы вчерашних беженцев в обе стороны. Мама варила борщи из свежей крапивы и картошку, а Тина и Таня выносили еду в кастрюлях на дорогу. Всем желающим раскладывали еду в миски, выдавали ложки. За это имели скромное вознаграждение, которое тут же тратили на хлеб и молоко.
После окончания учебного года пришла долгожданная весточка от папы. Он вернулся на прежнюю работу, их дом сгорел, а ему выделили новую квартиру. Квартире требовался ремонт, и папа вызывал маму для помощи. Мама уехала, а девочки остались в селе и стали жить сами. Им было девять и одиннадцать лет. Пришлось опять возвращаться к дяде Мише. Мама оставила тете Любе пшена, картошки и денег и попросила подкармливать Тину и Таню. Тетя Люба все это надежно спрятала в закромах, а выдала только мешочек пшена. Еду тоже не готовила и не пускала девочек к плите. Таня сложила во дворе из кирпичей что-то наподобие печурки, отыскала тот заветный котелок спасенного красноармейца (всю посуду тетя Люба тоже попрятала) и варила в нем пшенную кашу без масла и соли. Так и перебивались два месяца. Украдкой бегали в сад, чтобы хоть чем-то разнообразить унылую пшенную жизнь. Люба их караулила и все отбирала, иногда пускала в ход веник и скалку. Дядя Миша ничего этого не замечал. Наверное, варил вишневое варенье…
