Ярина от неожиданности выронила ложку. Каша расплескалась по столу, но этого никто не заметил. Они с Торопием во все глаза смотрели на Ивушку, которая не чуяла подвоха.
Берегини любили детей. Если кто и станет прекрасной матерью Орму, так это Дара.
– Если сложить два горя, счастья ведь не получится, – тихо вздохнула Ярина.
– Гляди, какая умная! – фыркнул домовой. – Других жалеешь, а сама захомутать себя дала. Мальчонке с людьми жить надо. Сколько водяной его в пещере не продержит, перепонки не отрастут. Не век же Даре слезы лить, купец о ней позаботится. Сговорить их – и дело с концом.
– Нет, так не пойдет, – Ярина возмущенно поднялась, чтобы вытереть со стола. – Встретиться им надо, если друг другу по нраву придутся, тогда уж думать.
– Так я сведу, – предложила Ивушка. – Хоть сейчас.
– Погоди, егоза, – велел Торопий. – Сначала жениха дождемся, а то, как бы он на радостях нас не зашиб.
– Чем ему наша Дара может не понравиться? – Русалочка возмущенно наморщила курносый нос.
– Она берегиня, – мягко пояснила Ярина.
– Подумаешь!
– Вот ты, ты бы пошла замуж за человека, просто потому что тебя кто-то посватал?
Ивушка думала долго, но это не помешало ей умять еще три оставшихся пирожка.
– Нет, – она наконец покачала головой. – Они страшные и пахнут плохо.
Торопий расхохотался.
– Я ж не про утопленников, дуреха. Про живых.
– Так и я о них, дедушка.
Теперь смеялась и Ярина.
– Разве что тот чародей, – мечтательно продолжила русалочка, – такой красивый. Светленький.
– Типун тебе на язык! Что ты в этой патлатой оглобле нашла? – домовой аж с лавки сверзился.
– Но у него темные волосы, – напомнила Ярина. «Светленьким» у колдуна было разве что лицо – прекрасный цвет бледной поганки.
– Не этот, – Ивушка возмущенно отмахнулась. – От него прострел-травой[12] и пятицветником[13] за версту разит.
– Пятицветник же не пахнет.
– Это для вас, людей. Мы ее всегда учуять можем. Кислый запах. Противный. А он в ней как вывалялся. Нет, тут другой был. Хорошенький такой. Волосы длиннючие. Жалко, больше не показывается.
– Еще чародей? – Ярина нахмурилась. Селяне упоминали об одном заступнике, и колдун вел себя так, будто поблизости нет никого из его племени. Даже волхв куда-то запропастился. В спину словно стужа дохнула, пальцы заиндевели от догадки: а вдруг колдун не врал? Вдруг это не он следил за домом, и рядом бродит кто-то еще.
Домовому эта новость тоже не понравилась.
– Ты когда его встречала-то, девонька? – спросил он.
