– И первым делом ты выгнал хранителей, оставил дома без защиты!
– Не суди о том, чего не знаешь! – взбеленился колдун. Ярина аж запнулась от неожиданности, он ухватил ее за плечо, придерживая, и сердито продолжил. – Пока я здесь, пропало всего двое детей. Двое! Против двух дюжин! Кого твоя любимая нечисть защищала до этого?
Не похоже, чтобы он врал, но домашние духи без причины не отгораживаются от чужой беды, они испокон веков живут бок о бок с людьми. Жалко, что теперь ни у кого не спросишь, разбрелись, небось, кто куда.
– Ты по-доброму говорить с ними пробовал или сразу обвинять начал? Вдруг они не виноваты?
Лицо у Гора вытянулось, он вмиг растерял свою горделивую уверенность, стал похожим на кота, у которого из-под носа утащили полное блюдце сметаны и предложили залезть за ним на чердак.
«Не пробовал», – сообразила Ярина. То ли просто не снизошел, то ли здесь еще что-то, чего она не понимала. А признаться он не хотел.
Она не успела порадоваться, что ловко его уела, колдун тут же пришел в себя.
– Как говорится, с кем поведешься, – усмехнулся он. – Ты половину луны назад лишнего слова выдавить не могла. А посмотри на себя теперь: вовсю зубоскалишь. Лучше бы чего-нибудь хорошего у нечисти набралась. Ты же веришь, что в них есть это хорошее.
Ярина едва не втянула голову в плечи по привычке, но удержалась. Он ведь снова увиливает, потому и язвит.
– Верю! – выпалила она, задыхаясь и краснея. – В них много хорошего, честного, людям бы поучиться.
Гор насмешливо фыркнул, но если и хотел ответить, то не успел – у избушки их поджидали.
На земле возле ворот сидела женщина. Простая рубаха без единой обережной вышивки обнимала гибкий стан, струились по плечам длинные, неприбранные, почти белые волосы. Женщина плела венок из сон-травы. Услышав шаги, она подняла голову, и Ярина против воли попятилась.
Глаза у незнакомки были поразительно огромные, водянисто-прозрачные. Лицо словно рябило, как речная вода в ветреный день, от этого черты постоянно менялись, только глаза оставались неподвижными и пустыми.
Ярина бессовестно юркнула за спину Гора, не в силах побороть суеверный страх. Не Переправщица ли явилась по ее душу? Но Гор с непривычным почтением поклонился.
– Здравствуй, Дара, – произнес он. – А где твой сын?
Берегиня! Ярина тихонько ахнула, но из-за ненадежного укрытия вылезти не спешила. На миг лицо женщины обрело четкость, явив печальную большеглазую красавицу, похожую на царевну из сказки, и вновь смазалось, зарябило.
