От беспокойства я округляю глаза.
— Это безопасно? Серафим и Искупитель ещё там.
— Риск есть, да, но люди умирают. И твоя мать…
— Тоже может быть в опасности. — Мне и в голову не приходило, что Уриэль может причинить ей вред. Он её муж, даже если всё это было ложью. Она любила его, и его уход буквально уничтожил её. Я ни разу не думала, что он может планировать завершить работу.
— Когда они уходят?
— Не знаю точно, — отвечает она. — Вечером Легион проведёт собрание, чтобы обсудить детали.
— Я хочу быть на собрании. — До этого момента я всегда приписывала себя к ним. Но теперь… чёрт. Может, они не хотят посвящать меня в свои планы. Дерьмо. В этом замешана моя мама, и если кто-то и должен бороться за её возвращение, так это я. Даже если она не делала этого для меня много лет назад.
Адриэль кивает, замечая настойчивость в моём голосе.
— Не буду отвлекать тебя от твоих изучений. — Она кивает на книгу, которую я читала. — Начни с начала 1990-х годов, когда познакомились твои родители. Если есть какие-то намёки на то, что задумал Уриэль, найдёшь их ещё до своего рождения. Ты же знаешь, он ушёл ещё до того, а после зачатия смысла оставаться не было.
Услышав эти слова, я чувствую отторжение в груди, но она права. Феникс сказал, что акт зачатия был преднамеренным. Уриэлю я понадобилась бы гораздо позже. Например, сейчас.
Адриэль уходит, и я смотрю ей вслед, всё ещё сомневаясь в её присутствии, но странно успокоенная этим. Не знаю, из-за зова ли её ангельской крови или из-за её убедительности, но уверена, что, когда дело доходит до происходящего в моём городе, она не должна знать больше меня. Тем более что именно я рискую потерять больше, чем кто-то другой.
После спора с Кайро о более практичном гардеробе и встречи с сестрой, я направляюсь в спортзал, чтобы встретиться с Крисизом. Я нервничаю, стараясь не думать какими способностями обладаю. А поскольку я практически ничего не знаю об Уриэле, кроме того, что он — социопат и кусок дерьма, не уверена, к чему генетически предрасположена. Проклятье, если способность подчинять волю людей какой-то признак, тогда на что ещё я способна? И сдерживать ли эту силу или направить на мир? Самоконтроль — моя слабая сторона. Может, лучше не узнавать о своих способностях?
Я не должна так думать, если хочу вернуть маму и выжить самой, какой бы новый ад ни ждал меня впереди. Так что я, притворяясь, что ни хрена не боюсь использовать дремлющие нефилимские способности, стою на ринге, а в наушниках гремит «HUMBLE» Кендрика Ламара. Крисиз выходит на пустое пространство и улыбается мне. Его улыбка должна быть ободряющей, но в ней слишком много хитрости.
