И вот, как-то в среду, когда Аришка умчалась на тренировку в бассейн, а старшие хозяева были на работе, Трифон вновь предпринял попытку приударить за Лукерьей Савишной. Насовав в карманы изумрудной, сшитой из старого аришкиного купальника, рубахи, кульки со своими утренними конфетами из кухонного угла, домовой деликатно постучался в решетку вентиляции, вызывая Лукерью. Это был уже утвержденный способ их недолгих встреч. В трубе послышался шорох и кряхтенье. Домовиха отворила решетку и вся зарумянилась, зарделась так, что даже зеленые кончики ее вытянутых ушей тоже стали багровыми.
Это была маленькая, даже чуть ниже Трифона, крепенькая, то ли женщина, то ли старушка, истинная сибирячка с серьезным характером. Лукерья была все в том же сером сарафане, только еще перепачканном мукой и ванилью.
– Стряпаю, вот, – отведя большие желтые глаза долу, смущенно промолвила она басом.
– Душа моя, Лушенька, позволь поугащивать тебя скромно сладеньким, -дрожащим от волнения голосом произнес Захарыч, который сам был краснее мака.
Глаза домовихи оживленно засверкали при слове «сладенькое». Она протянула ручонку за кульком с конфетами и смачно чмокнула своего кавалера в нос. После этого оба влюбленных еще долго хихикали от стеснения, временами даже слегка похрюкивая. Каждый раз за этот месяц они виделись, словно впервые. Но даже за этот короткий срок Захарыч успел понять, что никто и ничто уже не заменит Лукерью в его сердце. Похоже, она поселилась там навсегда.
Наконец, настеснявшись вволю, домовиха зычно объявила:
– Ну, досвиданькаться, что ли, давай! Ворочусь в избу. А то напортачат там без меня.
– Уже скучаю, лучинка моя березовая…Уж приди, как позову! – грустно вымолвил Трифон.
– Уж приду. – припечатала домовиха, заслонила решетку, игриво подмигнула ухажеру и исчезла в вентиляции.
После каждой такой короткой встречи Захарыч летал по дому, и новые идеи так и сыпались в его голову. Вот и сейчас, как раз, пришла ему одна гениальная мысль:
– Сошью ей сарафан! Да с атласными вставками! Да переливчатый, как русалочий хвост! – замечтался домовой и тут же вспомнил, что материалов для такой роскошной идеи у него не было. Кукольный шкаф, и то пожалела для него маленькая хозяйка.
–Эх, придется все выложить Аришке, все рассказать о своей любви, и она что-нибудь придумает. Не все же время только мне ей помогать. Она моя подруга, значит, поймет.
Отсутствие тканей для сарафана и украшения к ним не заставило Трифона опустить руки. Наоборот, теперь среди скучных бытовых неблагодарных дел, он обрел цель: сделать счастливой и нарядной свою драгоценную Лушеньку. Он вообще теперь считал, что ничего важнее этого нет.
