Вечером прискакала довольная Аришка. Она недавно стала заниматься плаванием. После той нашумевшей истории с конкурсом Арина завоевала уважение и почет у одноклассников. Ребята частенько обращались к ней за советом, звали перекусить в столовую, играли и выручали с уроками. Время насмешек и игнорирования осталось позади. Арина особенно подружилась с девочкой-пловчихой, белобрысой Леркой, и теперь не только ходила в бассейн вместе с ней, но и сидела за одной партой, а Родя Тимофеев и вовсе стал ее закадычным приятелем.
Совсем по-другому обстояли дела у Полины Леоновой. Ребята стали ее избегать и за спиной крутить пальцем у виска. Жизнь первой красавицы класса стала отнюдь не безоблачной, и авторитет среди сверстников пал. Что ж, высокий полет не бывает вечным, а при скверном характере – готовься к оглушительному падению. Словом, приоритеты одноклассников обратились теперь совсем не в сторону Полины. А наша Аришка приглашала домой друзей, хорошо проводила с ними время и практически всегда была в радостном настроении, забыв о своих бесконечных слезах и расстройствах.
– Ой, как она вся раскраснелась! Щеки свежие, холодные, а глаза – огромные, голодные! Поплескалась вдоволь – ужин ты испробуй! – припевал Трифон, встречая хозяйку в дверях.
– Ныряли сегодня все занятие, устала, как слон, – отдышавшись сказала Арина.
– Скорее уж тогда, как кит! Вода-то из берегов не вышла от твоих погружений? – веселился домовой.
Аришка вытащила из рюкзака мокрое полотенце и попыталась отходить шутника по чем попадет, но шустрый дал стрекача.
Вечером Трифон решился на признание, но зашел совсем издалека:
– Надо бы шкаф тебе перебрать и кое-какой хлам оттуда повыбрасывать.
Аришка уже давно стала подмечать, что ее домовой стал какой-то загадочный – то подолгу вздыхал, сидя на подоконнике с томиком А.С. Пушкина и фикусом в обнимку, то кружился в вальсе в паре с веником, то красовался во все зеркала и мазал свою лысину маминым шампунем, гарантировавшем на этикетке полное восстановление волос за одно применение, и, наконец, – беспрестанно кроил и шил.
Сложив два и два, Аришка без лишних церемоний спросила домового в лоб: кто виноват, и что делать с этой внезапной переменой поведения?
После этого страшного вопроса Захарыч понимал, что должно последовать подробное откровение, но смекнул, что раз-де хозяйка обо всем догадалась – надо переходить сразу к главному. Поэтому он также быстро и громко сказал:
