Домовой перебил:
– Все, все, все! Не желаю слушать эти жалкие обвинения! Трифон главный, значит Трифон сделает! И точка. Нельзя уж расслабиться бедному домовому, время выкроил себя в порядок привести, полежать в ванне раз в год, в ароматной пене понежиться. Спасибо, хоть гребень выделила мне твоя жадная душонка. Есть теперь чем бороду расчесать. Ты не понимаешь! Природа наделила меня густотой шевелюры, красотой и стройностью! Уход же должен быть, и время на него, как ты думаешь?!
Аришка уже едва сдерживала смех:
– Ты так взялся за себя, как будто влюбился! Хорошо, о шкафе для тебя я подумаю, а пока довольствуйся коробкой, она вместительная, прочная, кроссовки хорошей фирмы были.
Так и складывал свою одежду Захарыч в коробку и хранил ее в зеркальном шкафу-купе за пылесосом. Спросите, как бы там все его добро поместилось? Все дело в том, что рост домового от лысины до мохнатых пяток составлял сантиметров тридцать, не больше, что абсолютно не мешало ему быть крайне уверенным в себе и на широкую ногу ухаживать за домовихой сто пятнадцатой квартиры Лукерьей Савишной. Предположив, что Трифон влюбился, Аришка, сама того не зная, ничуть не ошиблась, так оно и было. Ее друг был влюблен, окрылен, стал очень трогательным и ранимым, тщательно следил за собой и рукодельничал в огромных обьемах, заряженный новым вдохновением. Соседка-домовиха въехала в дом с яблоневым садом со своими хозяевами приблизительно пару месяцев назад. Как-то возвращаясь по балконам от своего приятеля Епифана с четвертого этажа, Трифон увидел, как она на балконе проверяла расстановку банок с маринованными огурцами и был поражен наповал любовью с первого взгляда. А дальше решил начать ухаживать. И домовые стали понемногу общаться через вытяжку на кухне и рассказывать о себе.
Ухаживания и сюрпризы в виде лимонных вафель, маковых булочек и тридцати процентных сливок Лукерья радостно принимала, но отвечать взаимностью Трифону не спешила. Этот период длился у них уже месяц, но наш Захарыч никуда не спешил, ведь, как известно, жизнь домовых до зависти долгая. Единственное, что никак не мог принять Трифон в своей возлюбленной, это то, что она совсем не любила рукодельничать: не подшивала одежду хозяев, никак не украшала свою, предпочитая носить сарафан из серой мешковины и унылые лапти. Зато на кухне семьи Брошкиных из сто пятнадцатой квартиры, где служила домовиха, были всегда перебраны крупы, тщательно отсортированы и по алфавиту хранились баночки со специями, а уж какая выпечка получалась у тамошней хозяйки Вероники Семеновны с помощью стараний Лукерьи!!! Ммм! Просто невероятная! Вероника угощала пирогами и кексами соседей, и семья Брошкиных сразу была хорошо принята в доме.
