Подумав с минуту, Муся бросилась догонять братьев, и, первым делом остановив Марка, накинулась на него.
– Это понимать как?!. Объяснишь, может, или мне так и бежать за вами невесть куда? – Моня и старичок в этот момент скрылись за углом одной из высоток. Проводив их взглядом, Марк спросил:
– Они говорили о чём?
– О времени! – Чуть не в отчаянии прокричала Муся. – Ну а теперь что?
– Ничего, подождём, – сказал Марк. Вид он имел немного озадаченный, правда, не настолько, чтобы снискать доверие в глазах сестры.
– За такие фокусы я с вами разговаривать не буду, – предупредила она.
– Хорошо, – согласился Марк, и тут же примиряюще прибавил:
«Пока ещё разговариваешь, я тебе и сам кое-что расскажу. Я видел, Моня говорил про время. А что говорил этот дедушка, я не понял. А ты понимаешь, я о чём?»
– Нет, – сказала Муся, сворачивая под платан, потому что стояли они аккурат посреди тротуара и уже не первый прохожий поглядел в их сторону немного косо. Марк послушно проследовал за ней и продолжил:
– Этот старик болтал чепуху. И дядя Петя утром – тоже. Понимаешь теперь?
– Нет, – пожала плечами Муся. – Кому чепуха, а кому…
– Он ртом говорил чепуху, а голосом совсем другое, то, что вы с Моней слышали. Понимаешь, нет?
– Нет, – сказала Муся. Марк видел, что она сейчас и не настроена понимать.
– Ладно, потом, – сказал он, – а вот, как раз, и Моня.
Моня брёл по асфальту сердитый и красный. На все Мусины расспросы и возмущения не ответил ни слова, а когда они, всё-таки, наконец, приехали домой, то, не раздеваясь, забрался на свой «этаж» и отвернулся к стенке.
– Ну вот и побывали в зоопарке, и поработали, – подытожила в свою очередь Муся. Потом достала варган, флейту и принялась за своё обычное «выступление после неудач». Марк в это время что-то писал у себя в дневнике, который, кстати, не читал даже Вася, уж больно непривычно ложатся на бумагу предложения-порождения жестового языка.
Правда, читал иногда Валера. Муся это замечала, но встревать в отношения братьев и их друзей не имела привычки. К тому же Валера – такой давний Марков приятель. Они с ним до четвёртого класса учились в спецшколе, потом Марка перевели в обычную, но для дружбы ведь преград нет! Вот и Валера прошёл, словно красная нить, через всю жизнь тройняшек. Он появлялся обычно, как гром средь ясно неба, а, бывало, и, как красно солнышко. Долговязый, принципиальный, в меру в себе. Он имел обыкновение объявляться как раз тогда, когда в жизни ребят случался настоящий накал или что-то в этом роде. И – все к этому уже привыкли. По крайней мере, Муся нисколько не была удивлена, когда дверь их комнаты слегка приотворилась, и мама, смущенно и – как-то даже виновато, произнесла:
