– А при чём тут слон к нашим уттам? Логику включи, Монь.
– Как раз и логика! Белки – это, может, аббревиатура какая-то, может, и слова «утт». Но с другого языка, понятно?
– Понятно, но нам это не поможет. Давай лучше по существу, по делу. Итак, сегодня мы ничего полезного не заметили. Я имею в виду, по заданию. А через два дня среда.
– Через целых два дня! – Воскликнул Моня. Тут трамвай хорошенько дёрнуло, толща людей качнулась вперёд и назад, кто-то вскрикнул, кто-то ругнулся. Марк этого, конечно же, не услышал, но… того, что заметил, было, пожалуй, достаточно. Потянув брата и сестру за руки, он осторожно кивнул им направо вперёд.
Там, у средней дверцы, стоял старик с газетой под мышкой и задумчиво скользил глазами туда-сюда. На тройняшках его взгляд немного задержался, он даже на миг словно узнал их, но – тут же и отвернулся, видимо, обознался.
– Заговори с ним, – попросил Марк. – Пока Муся ещё соображала, как бы это поудобнее провернуть, Моня уже проложил себе дорогу сквозь людскую толщу, – конечно, не без неприятностей. Но – цели достиг, и, ухватив старика за рукав, громко выпалил первое, что пришло ему в голову:
– Эй, дедушка, а часов сколько сейчас?
Старик нисколько не смутился, и Марк, и Муся это прекрасно заметили. Единственное, – и это уже отметил только Марк, – лицо его на долю мгновения отразило едва уловимую досаду. Но, тут же прикрываясь хитроватой, впрочем, довольно приятной улыбкой, дедушка во всеуслышание ответил:
– Часов, мальчик, и сегодня, и вчера, и – всегда –довольно много. А вот время…оно одно. И кто его не ценит, бывает сильно жалеет о том.
Кто-то, неуважительно упустив философскую ремарку старика, возразил:
– Время, между прочим, тоже везде разное. Знаете, сколько на свете часовых поясов есть?
– А как же, это любой школьник знает, – усмехнулся старик.
– Что он говорит? – Осторожно спросил у Муси Марк.
– А ты отсюда не видишь? Стань ближе… – Но протолкнуть себя вперёд Марк не дал. Видел он всё прекрасно. И – даже более, в этом-то, пожалуй, и была суть.
Между тем, старику пришло время выходить. Ещё раз лукаво улыбнувшись, он помахал всему вагону рукой – с трудом, конечно, было довольно тесно, – и, прощаясь, сказал Моне:
– Сейчас двадцать две минуты первого. Запомни это, мальчик.
Он вышел, а за ним выбежал и Моня. Не успела Муся сообразить, что к чему, как пришлось выскакивать из вагона и ей – вслед за Марком. Её крик «странные вы!» услышали, наверно, все Черёмушки, но – крик-то относился не к ним – смолчали. А настоящие виновники происшествия бежали вприпрыжку за стариком. Вернее, бежал Моня, а Марк – осторожно шёл, но – вектор был у всех троих одинаковый.
