Духи «Климат» – так прочла однажды Ольга загадочную надпись «Climat» на шикарной французской бутылочке: по буквам, как все мы привыкли в школе. Простецкая эта шутка у нас прижилась.
Веер получился японский и очень-очень старинный. Ведь здесь, в театральных мастерских, мы давным-давно привыкли делать то, чего в природе никогда не существовало. Причём делать так убедительно, что не оставалось ни малейших сомнений – именно таким это неведомое «не́что» и должно было быть.
Я вложила веер в кукольную руку, закрепив его тоненьким штырьком.
– Держи, держи свой веер, маленькая обманщица, – украдкой шепнула я, склоняясь над застывшей танцовщицей. – Уж я-то прекрасно знаю, что ты сама это можешь.
В ту же ночь она пришла ко мне во сне. Фарфоровое личико было живым, тёплым, глаза сияли.
– Я – Агата, – улыбнулась она. – И я живая. Это поняла только ты – и лишь потому, что я сама этого захотела. Не спеши узнать больше. Ещё успеешь, подружка.
Она обвила мою шею своими крошечными ручками так крепко, что мне стало трудно дышать.
Я проснулась с бешеным сердцебиением…
На следующий день, выходя от опальных бутафоров, я услышала в швейной мастерской смех, голоса – и живо спустилась туда по скрипучей лесенке. Таинственный Хромой сидел в кресле, спиной к двери. Знакомая трость отдыхала на подлокотнике. Кукла красовалась рядышком, на столе.
– Очаровательно! Прелестно! Какая тонкая работа! Просто восхитительно! – посетитель щедро осыпал комплиментами зардевшуюся Ольгу, Мадам Юлю – а заодно и подвернувшуюся Клавусю. – Это лучше, чем можно было вообразить! Даже лучше, чем было… было когда-то.
– Вы это помните? Помните, как было когда-то? – искренне удивилась Мадам Юля. – По-моему, для этого вы ещё слишком молоды – хо-хо-хо! Ведь этой кукле никак не меньше ста лет!
Незнакомец рассмеялся:
– Девяносто девять, всего лишь девяносто девять! Полюбопытствуйте – вот и дата.
Он перевернул куклу – тёмные локоны взметнулись, точно пугающие крылья ночного мотылька. На подставке была надпись: «1878 годъ. Агата».
– Так вот как зовут нашу очаровательницу – Агата! – воскликнула Мадам Юля.
Я вздрогнула и задела локтем шаткую гладильную доску. Утюг, звякнув, завалился на бок. Незнакомец обернулся:
– Вы не обожглись?
– Нет. Утюг холодный.
– Будьте осторожнее, – улыбнулся он.
Странная, странная улыбка…
– А я вот чего ещё спросить хотела, – отвлекла Хромого нетерпеливая Ольга, – про ленточку на корсаж. Эта подойдёт ли? Я что-то сомневаюсь, прежняя была понежнее.
