Начался обратный отсчет.
Десять. Иван внезапно осознал, что не вернется. Он не знал почему, но чувствовал, что его единственный шанс снова увидеть Олю и встретиться со своим сыном – это прямо сейчас сделать что-то, чтобы отменить вылет. Но почему вдруг его посетила эта мысль? А может быть, это просто трусость. И что он скажет Оле и сыну, если даже и решиться сделать это?
Семь. А потом, как же его коллеги – другие члены экипажа. Они ведь тоже мечтали об этой миссии, первыми из людей ступить на Марс. А следующее полетное окно только через два года, и никто из команды уже не будут подходить для этого полета по возрасту – ограничения очень строгие.
Пять. И как отказаться от своей мечты, пусть даже за нее и придется погибнуть.
Три. Жаль, что он так и не увидит сына. Но, может быть, они погибнут не сразу, может он увидит хотя бы фотографию – ее то смогут прислать по электронной почте на орбиту. И вообще, с чего он решил, что не вернется.
Один. Все, прощай Земля. Все будет хорошо, все по плану, я для этого и работал последние десять лет. "Я просто устал, поэтому и лезет в голову всякая чушь – уверял себя Иван и не мог до конца в это поверить. "Ты лжешь, ты знаешь, что все начинается неправильно – не унимался внутренний паникер, которого нельзя было ни заткнуть, ни заставить объяснить, что же именно не так.
В тот момент, когда яркая вспышка на Земле вытолкнула маленькое и дрожащее тело космического корабля в черную пустоту, яркий свет лампы на мгновение ослепил мальчишку. Он попал из влажной давящей теплой темноты в холодное и светлое пространство, был ужасно напуган и в то же время знал, что так рано или поздно должно было случиться, что все правильно и хорошо, начинается что-то новое, важное, увлекательное, то, для чего он и рос.
Экспедиция на Марс осуществлялась по плану. Шесть членов команды работали тремя парами, деля 24 часа суток на шесть вахт по четыре часа каждая. В каждой вахте один из пары был основным дежурным, следившим за работой корабля и всех бортовых систем, второй – страхующий, на случай непредвиденных осложнений. Он же снимал показания с множества измерительных приборов, гудевших в лабораторном отсеке корабля, как пчелы в улье. Каждый месяц пары перегруппировывались, чтобы люди не надоели друг другу до смерти. Работы хватало на всех, скучать не приходилось. Но по вечерам несколько раз в неделю они собирались хотя бы на час все вместе – не только, чтобы обменяться наблюдениями и отчитаться о проделанной работе, но и для того, чтобы поддержать друг друга, поговорить, как люди.
