Дни шли за днями. Они без каких-то чрезвычайных ситуаций в планируемые сроки долетели до Марса, ничего не помешало им смонтировать там базу. Ни один из приборов не отказывал. Сравнительно небольшое магнитное поле, вопреки мрачным предсказаниям скептиков, прекрасно справлялось с защитой от космического излучения. С самого начала миссии их усилия оказывались вознаграждены впечатляющими результатами наблюдений, а построенная на Марсе станция по генерации кислорода и молекулярная кухня работали настолько четко и эффективно, что проблем со снабжением не было. На волне эйфории от успехов было принято решение продлить миссию еще на два года – до следующего полетного окна.
Иван был доволен и результатами экспедиции, и продлением ее сроков. Но его по-прежнему тревожило ощущение, что вернуться назад не получится. Поэтому он лихорадочно обрабатывал результаты наблюдений и при каждой возможности отправлял их на Землю.
Он все еще не понимал, что его тревожит. Он спрашивал себя, страшно ли ему – и каждый раз изнутри приходил ответ: нет. Он не боялся погибнуть, он считал, что главная задача его жизни решена, но ему было тоскливо от ощущения, что на этом все и кончится, что он не обнимет Олю, не поговорит с сыном, не посмотрит с Земли на звезды и на Марс, на котором побывал. А больше всего его раздражало то, что он не понимал, откуда исходит ощущение опасности.
Спустя четыре года экспедиция благополучно завершалась. До приземления оставались считанные сутки. Они слетали до Марса, сделали невообразимое количество ценных наблюдений, поняли про Марс и про Землю то, что невозможно было понять, оставаясь на Земле. Они изменились сами. Все то, что разделяло их в начале полета – разные языки, разные культуры, разный способ воспринимать информацию и реагировать на нее – все это сейчас сближало их. Настолько сильно они поняли, что значит чужое. Марс был чужим миром. Не враждебным, но и не дружелюбным. Марс был незнакомым, непривычным, непредсказуемым. И чтобы выжить и не свихнуться нужно было уметь понимать друг друга с полувзгляда. Потому что опасность приходила непонятно откуда, а тот, кто успевал ее заметить первым, часто не имел ни времени, ни сил объяснять. И чтобы не просто выжить, а выполнить свою работу, сберечь приборы и станцию, надо было научиться быстро поймать направленный на тебя взгляд, а затем посмотреть, в какую сторону смотрит тот, кто почуял опасность и понять, что там не так.
