Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части | страница 3

В мае в город пришли тревожные вести о мятеже чехословацкого корпуса, и матросский отряд по приказу Центра спешно выехал на фронт.

— Отчаливай, браток, с нами, — предложил на прощание Мишке Семенов. — Вместе будем крушить пособников Антанты! И Угольку дело найдется.

Хотел Мишка на радостях сказать «да», но вовремя спохватился: как же мать больную бросить?

Так и остался он без друзей. А вскоре после их отъезда среди кителей поползли слухи о том, что под ударами хорошо вооруженных и организованных чешских легионеров части молодой недавно созданной Красной Армии якобы отступают по всему Зауралью.

— Ну, Михаил,—сказал однажды вечером Александр Гаврилович, пряча в карман жилетки полученные за овес кредитки, — говори спасибо, что ты еще молод, а значит, и глуп. То бы я припомнил тебе твоих клешников... Ладно, ладно, не пугайся! Я сёдня добрый.

— Чё смеяться-то! — огрызнулся Мишка. — Матросы хорошие были.

— Были да сплыли! — хихикнул Александр Гаврилович, — Ну ничего, ничего... Все днями образумится...

Как-то ранним утром Мишку разбудила песня. Пели ее с подголосками, с разбойничьим пересвистом. Это ехали по мостовой на мохнатых степных лошадях с длинными пиками в руках чубатые казаки-сибиряки в ухарски сдвинутых набок фуражках. А со стороны вокзала доносились паровозные гудки подходивших чешских эшелонов. Красных частей в городе уже не было. Только на заборах и афишных тумбах желтели листовки — прощальное воззвание Уралсовета:

Быстро натянув штаны и рубаху, Мишка кубарем вылетел за ворота.

низким тенором выводил конопатый запевала, гарцевавший почему-то не вместе со всеми посередине улицы, а по каменным плитам тротуара.

А когда остальные казаки подхватили слова песни дальше, запевала, поравнявшись с Мишкой, взмахнул нагайкой и со всей силой полоснул парня по спине.

Так запомнилась Мишке смена власти в родном городе. В тот же день он лишился и Уголька.

Александр Гаврилович, радостно потирая ладони, заявил, что за всех своих верных слуг будет вечно молиться богу: выручили слуги хозяина в трудную минуту. Но «коняшек, пущай, вертают обратно».

И стал Мишка, как в свое время его отец, Евлампий Босяков, без всякой фикции тянуть лямку у Александра Гавриловича: возить офицеров, солидных господ, которых во времена Советов и видно-то не было, расфуфыренных дам, жеманных молодых людей.

Зажил иной жизнью и город.