Дом горит, да все горит,
А народ-то все стоит.
И я тоже тут стою,
И как миленький гляжу.
И весь строй дружно с присвистом грянул:
Посмотрел вокруг себя:
Все в дыму, и нет огня.
Что же это за пожар,—
Только зря сюда бежал.
А Ермолович заливается, не жалея глотки:
Папироску закурил,
Но сосед остановил:
«Папироску потуши,
Дым-то вон, валяй, дыши».
И слаженный хор опять подхватил вслед за запевалой:
Тут пожарный на стене
Топором махает мне:
«Эй, чего ты, друг, стоишь?
Оглянись, ведь ты горишь».
Сделав небольшую паузу, Ермолович продолжал с лукавой усмешкой:
Я к пожарному скорей:
«Из кишки меня полей».
А пожарный мне в ответ:
«Только дым, огня-то...»
В этот момент Стяжкин увидел вышедших из казармы Геннадия Сидоровича, Киприяна, дядю Колю и Мишку. Хоть Мишка и старался укрыться за широкую спину Геннадия Сидоровича, однако брандмейстер сразу приметил незнакомую фигуру и тут же прекратил маршировку. Ермолович замер на полуслове.
— Почему беспорядок? — вскакивая с кресла, гаркнул Стяжкин и топнул ногой. — Что за посторонняя персона? Кто ее допустил без моего личного дозволения?.. Где Фалеев?
— Они-с в конюшнях с кузнецом, — несмело ответил из строя Ермолович.
— Фалеев!.. Сергеич! — нетерпеливо закричал Стяжкин и снова топнул.
Помощник брандмейстера Фалеев, узкоплечий горбоносый старик, прихрамывая, уже бежал по двору.
— Чего изволите приказать? — тяжело дыша, спросил он, остановившись около крыльца и вытянув руки по швам.
— «Чего изволите?» — передразнил помощника Стяжкин. — А вон чего! — и указал на Мишку.
Грозный бас брандмейстера, доносившийся до самой каланчи, его осанистая фигура, рыжие фельдфебельские усы и то, что все кругом боялись шелохнуться (Киприян даже заикал), по-настоящему напугало парня.
— Осмелюсь, доложить, — с дрожью пояснил Фалеев, повернувшись в сторону казармы и всматриваясь в Мишку, — я этого отрока не знаю.
— Не знаешь? — взревел Стяжкин. — Выходит, один я должен знать! Эй, Рожин! Тащи эту персону сюда!
— Идем, не страшись, — ободряюще шепнул упирающемуся Мишке Геннадий Сидорович.
Однако у Мишки ноги словно приросли, и Геннадию Сидоровичу пришлось взять его за шею и толкнуть вперед.
— Ну говори как на духу, что здесь делаешь? — плюхаясь в кресло, свирепо спросил парня Стяжкин и, почесав нос, предупредил:— Да не вздумай врать, живо патруль кликну и в контрразведку сдам.
— Господин брандмейстер, дозвольте, — осторожно сказал Геннадий Сидорович. — Мальца привел я.
— Ты?! — изумился Стяжкин.
