Я все больше привыкал к своим костылям, и передвигаться мне было значительно легче. Я даже сходил в магазин и купил отличного местного вина, – продавец загрузил мне его в рюкзак, чтобы было удобнее нести. Когда я медленно двигался в сторону дома, меня на набережной обогнала семья из трех человек: мама, сынок лет десяти, и папа. Мама прошла совсем рядом со мной, обернулась и заулыбалась: «Выздоравливайте!» За ней обернулся и мальчишка: «Выздоравливайте скорее!», а папа в полуобороте помахал рукой. Я заулыбался: «Спасибо, ребята, спасибо!», – мне пришлось остановиться, чтобы не расплакаться: это было так неожиданно и так здорово. По возвращению на остров я всегда становился очень сентиментальным, – наверное, я просто радовался, что я дома, радовался нашим людям… Ведь в графстве такое общение между незнакомыми людьми, да еще на улице, было просто невозможно и представить.
Моя квартира была на третьем этаже, и мне из кухни было видно кусочек моря. Каждое утро я рассматривал в подзорную трубу поверхность воды, пытаясь разглядеть знакомые силуэты всадников. Пару раз мелькали обтянутые гидрокостюмами тонкие женские силуэты, – может быть, среди них была и Лена. Смотреть на наездниц, грациозно сидящих на спине катрана, я мог бесконечно…
Я проводил время за плетением сетей да просмотром телевизора. Чередой шли бесконечные сводки с места военных действий, и мне было жалко буквально всех гибнущих солдат. Несколько лет назад барры зашкаливали у нас на острове, потом меридиан сместился чуть восточнее, и сейчас трясет Общие земли… Я с удивлением смотрел репортажи: ведь до этого я был уверен, что это была перепалка братьев за шахты оморикия. На самом деле все перестрелками у шахт и тоннелей не ограничивалось: война была нешуточная, южане и северяне буквально убивали друг друга, убивали насмерть…
Я вышел на лестничную клетку и костылем постучал в дверь соседке тете Даше, – я отдал ей готовые рыбацкие сети. Она пообещала мне их продать, а на вырученные деньги купить еды себе и мне, а еще немного оморикской шерсти. Из этой шерсти с примесью островного металла выходили неплохие кольчуги. Сейчас мало кто помнил, как их вязать, а раньше это было повсеместным навыком. Кольчуги, конечно, никто не продавал, хотя шерсть с оморикием стоила дорого, – мы же не мародеры какие. Квартиры с вязальщицами маркировались буквой Ф. Кольчуги волонтеры просто собирали по квартирам и отправляли на фронт. Я, как умеющий вязать, тоже мог бы помочь фронту, поэтому и попросил тетю Дашу купить мне шерсти… И еще я мелком начертил на двери букву Ф.
