Узнал Мишка и про всех остальных. Тихон Лапа сын солдата Семёновского полка, отец умер, они с матерью нищенствовали. Тихон вырос богатырём, подавать перестали и он подался в грабители, обирал пьяных возле кабаков, а потом пристал к Океану и Щеглу. У Щегла всё просто, он сын рабочих с Суконного двора, что в Замоскворечье, почти напротив Большого Каменного моста. Макся не захотел дышать пылью всю жизнь и подался в мошенники под Большой Каменный мост. Родителей не забывал, деньги им приносил.
Мошенники летом жили под Большим Каменным мостом. Когда холодало, шатались по притонам и где-то в одном из оврагов у них вырыта землянка, но в ней они ночевали редко, больно далеко до ночлега топать, если только больным или сильно избитым там отлежаться.
День у Мишки прошёл интересно и последующие дни тоже. Красть из карманов стало безопасней. Мишка шарил по карманам, добычу тут же отдавал Щеглу, а если за ним гнались, то натыкались на Лапу. Океан опытным глазом определял жертву.
Однажды решили на Петров пост стянуть что-нибудь с повозок. Из деревень много людей приезжало.
Лапа отвлекал разговорами возницу. Как только воз въехал на наплавной Москворецкий мост, Океан острым ножом разрезал верёвку, стягивающую груз и сразу исчез в толпе. Щегол вытащил с воза мешок с хлебом печёным и передал его Мишке, а сам ещё взял мешок, как потом оказалось, с овсом. Добыча богатая, всё это продав, решили отметить удачу и праздник Петра и Павла в кружале красным вином.
Погуляли хорошо. Мишка пришёл в усадьбу Филимоновых изрядно навеселе и сразу попёрся к Дуньке. Дунька спросонья ничего не поняла, заверещала, Мишка что-то в ответ невнятно бормотал. Поднялся шум. Прибежала Фёкла. Она застала Мишку со спущенными портками, он задрал подол дунькиной рубашки и пытался поставить её на четвереньки.
– Ты что делаешь, охальник? – всплеснула руками Фёкла.
Тут появились Гаврила Михайлов и сам хозяин Гурий Петрович.
– А что такое? – кричал пьяный Мишка, подтягивая штаны. – Может, я женюсь на ней! И срам её прикрою, что ваш сынок с ней сотворил.
– Что?! – взревел Гурий Петрович. – Какой сынок?
– Андрюшка ваш, кто же ещё?
– Что? Гаврила, этого в сарай под замок, пусть проспится. Фёкла, давай Андрея сюда. А ты, девка, рассказывай, да всю правду, а то на конюшне запорю.
Мишка проснулся от того, что шарили в его карманах.
– Два рубля, – сказал конюх Еремей и протянул хозяину два серебряных кружочка.
– Точно, он, – сказал Гурий Петрович, беря деньги. – На конюшню его, пусть сказывает, куда остальные дел.
