– Ваше Высокопревосходительство, вы же главнокомандующий Москвы. Ждали мы вас на Трёх Горах, не дождались. Сами пришли. Неужели мы так и пустим француза в город без драки? Веди нас в бой, Фёдор Васильевич!
– Что же я могу поделать, голубчик? Главнокомандующий светлейший князь Кутузов приказал оставить Москву без боя. Я не могу его ослушаться. Я солдат и обязан выполнять приказы вышестоящих командиров. Хотите, я вам бочку вина выкачу, что бы не так горько было отступать?
– Мы на бой с французом собрались, – ответил с упрёком купчик в красной рубашке, – на святое дело. А вы, сударь, вино! Постыдились бы. Вам надо нас возглавить. Срамотно это Москву без боя оставлять, Фёдор Васильевич.
Толпа загудела одобрительно, Ростопчин понял, что так просто ему не уехать, а время уходить и в Москву вот-вот войдут французские войска. И тут ему пришла спасительная мысль, не очень хорошая, подленькая, но какая есть.
– Простите, коль обидел, – сказал Ростопчин. – Я горжусь вами, мои дорогие земляки. Вы все патриоты нашего Отечества. Среди вас нет не одного предателя. Хотя, нет, есть один.
– Это кто такой? Чего натворил?
– Прокламации писал. Хотел встретить французов хлебом-солью.
– Кто такой? А ну давай его сюда, – ревела толпа.
Ростопчин дал приказание, драгуны из конвоя градоначальника привели купеческого сына Михаила Верещагина и французского учителя фехтования Мутона.
– Да это же Мишка Верещагин! Николая Верещагина сынок. Да какой он предатель?
Верещагин, ничего не понимая, удивлённо переводил взгляд с балкона, где стоял Ростопчин на удивлённую толпу. Зачем его сюда привели? Его приговорили на каторгу в Сибирь в город Нерчинск.
Мутон был испуган донельзя.
– Вот он предатель! – кричал Ростопчин. – Бейте его! Ты хотел, Михаил Николаевич, что бы Наполеон в Москву вошёл? Так радуйся, он вошёл. Его Сенат приговорил к смерти!
Толпа в изумлении молчала.
Ростопчин крикнул двум драгунским унтер-офицерам:
– Рубите его.
Унтер-офицеры обнажили сабли, соображая кого рубить: Наполеона или Верещагина?
– Рубите! – Ростопчин указал на Верещагина.
Кирасиры больше не раздумывали, Верещагин упал окровавленный.
Толпа ахнула.
– Так бы не нать, – с упрёком сказал купчик в красной рубахе.
– Он предатель, – возразил Ростопчин и обратился к Мутону – А вы, сударь, ступайте к своему императору и передайте ему, что среди московских жителей нет предателей. А если появятся, то вот какая участь их ждёт.
Мутона освободили, и он бросился бежать прочь, толпа расступилась перед ним.
