Но знаем, как знал ты, родимый,
Что скоро из наших костей
Подымется мститель суровый,
И будет он нас посильней!
– Тома справу говорить! – выпалил малоросс Яша. – В першу революцию он чого домоглися. Чого зараз боимося? Геть господарив, геть несправедливисть!
– Долой, долой, долой! – вскричала толпа. Борис молчал.
– Тише, хлопцы, тише! – осторожно вошёл Щербаков. – Шум привлекает лишний интерес.
– Олег Владимирович! – поприветствовала Тамара. – Ты вовремя. Товарищи! – обратилась она ко всем. – Положение Сафронова нынче нестабильно. Согласны ли Вы дойти до победного конца?
– Согласны!
Тамара чувствовала себя победителем. Из головы испарились мысли о Катерине, о Борисе и Олеге Владимировиче, обо всём. Внутри билась одна идея, не дающая покоя – мятеж.
– Тогда слушайте, что мы завтра сделаем…
Неделя на ткацкой фабрике началась неспокойно. Пока Сафронов Глеб Юрьевич с пристальностью жандарма разыскивал остатки рома в потайном шкафчике, рабочие собрались на обед. Со своей половины мужчины переглядывались с женщинами, ожидая сигнала.
– Ну, Тома, время пошло. Когда начнём? – подталкивала Зоя.
– Погоди немного, – Тамара не отводила взгляда от мужской половины, в которой велись бурные переговоры с рабочими, не состоящими в подполье. – Мы почву среди баб протоптали, теперь их очередь. Не забыла, что должна сделать? – Зоя кивнула.
Губанов собрал вокруг себя публику. Они жарко дискутировали о вольностях Сафронова, о его несостоятельности и отсутствии жалости к живым людям. Борис изредка поддакивал. Неожиданно мужчины подняли шум, согласившись со всеми утверждениями Губанова. Тамара, проследив за ними, кивнула рабочему.
– Он меня так кочергой треснул! Абросим, тебя же он тоже лупасил?!
– Лупасил, Гоша, лупасил! Он нас всех лупасил! – неистово заорал Абросим.
Тамара услышала.
– Бабы! Слышали, что творит Сафронов?! Янка, он ведь приставал к тебе, а? Приставал?
Жующая кашу Яна подавилась.
– Понравилось? – хитро дразнила работница. – Небось понравилось, раз молчишь! А тебе, Лиза, понравилось? А тебе, Стеша? – те же вопросы задавала Дуня в конце ряда. Женщины вспыхнули. Работница вылезла со своего места:
Разоривши, призывает,
Как рабынь в свой кабинет,
И в любовниц обращает…
На него управы нет!
– Бабоньки, хотите закончить под ним в кабинете? Али у печки под горячей кочергой, мужики?
– Я не хочу! – крикнули в один голос выскочившие из-за стола Ира с Зоей.
– Я не хочу, – по уговору с Тамарой лениво поднялся Борис.
