Миновав дверной проем, глазам военного предстал стоящий у стены рядом с небольшим шкафом Хасан, будто загнанный зверь, смотрящий на солдата свирепым взглядом и держащий обоих своих детей за спиной. А те со страхом в глазах не отнимали взгляда от винтовки, которую Михаил наставил на них. Ваграм стоял в противоположной стороне комнаты, перепуганный и дрожащий.
– Михаил, опустите оружие, эти люди безобидны, – раздался голос Минаса позади, – вы пугаете детей.
– Вы в своем уме? Прятать беглецов! – прошипел солдат.
Михаил держал Хасана на мушке.
– Михаил, не делайте то, о чем пожалеете, – произнес Минас, медленно подойдя к Ваграму.
– Это угроза, ваше степенство?
– Боже упаси! Я лишь говорю вам, что потом вы будете сожалеть о содеянном, так как жизни этих людей будут на вашей совести, ни на чьей больше. В вашей власти отпустить их, Михаил.
– Господин Тарасов, это измена. Меня расстреляют, вас повесят, а наши семьи отправят на каторгу! Вам этого хочется? Даже дружба с поручиком вам не поможет!
– Михаил, полагаю, мы почти одного возраста, – заговорил, наконец, Хасан, успокоивший в себе зверя, – у тебя ведь есть жена и дети?
– Да, – нехотя произнес ефрейтор после недолгих раздумий.
– Моя жена сейчас рожает, она не сможет отправиться в дорогу в таком состоянии, она просто умрет. Дети тоже умрут в пути. Что бы сказала твоя жена, узнай она, что ты обрек целую семью на смерть? Как ты будешь смотреть своим детям в глаза и учить их добродетели, зная, что убил моих?
Михаил молчал, явно обдумывая слова мужчины, которого держал на прицеле.
– Я пойду с тобой, парень, – продолжил Хасан. – Только оставь мою семью в покое, дай Минасу помочь им уехать, а меня забирай.
Солдат смотрел на черкеса и прячущихся за ним напуганных Салима и Мерем.
– Ты и мальчик, – произнес, наконец, Михаил, опустив оружие, – я заберу вас обоих, а жена и дочь пусть остаются.
– Послушайте, Михаил… – начал было купец.
– Нет, это вы послушайте! Это, – он указал винтовкой на Хасана с детьми, – это измена. Если вам плевать на благополучие вашей семьи, Минас Георгиевич, то мне на своих родных нет. Он и его сын! Это больше, чем я могу сделать для них!
Сердце Хасана упало.
– Нет, – отрезал он. – Только я.
– Если я выйду отсюда только с тобой, то Дмитрий, мой товарищ, не поверит, что взрослый черкесский мужик бросил семью и бежал. Ты и сам прекрасно это знаешь. Ты и твой сын. Я не собираюсь торговаться с тобой.
Хасан молчал.
«Он прав, – думал он, – второй солдат точно заподозрит неладное и проверит дом повторно. Найдя, Зару и Мерем, их поволокут к морю, а Минаса казнят, выслав его жену с сыном».
