Товарные ордера «Торгсина» тут же стали предметом спекуляции: они легко уходили с рук по тут же возникшему курсу.
И полетели в ящик приёмщика и золотые зубы, и нательные крестики, и золотые двухфунтовые адвокатские портсигары с монограммами, и николаевские червонцы, и кубки работы Бенвенуто Челлини из разграбленных имений и городских особняков, и «бурбонские лилии» с камнями немереной ценности, и вензеля фрейлин, и орденские звёзды.
Те, кто понимал, что он сдает, камушки, конечно, выковыривал, но многие случайные владельцы ювелирных раритетов и не догадывались об истинной цене сдаваемых вещей.
Постоянных «золотонош» до поры до времени не трогали, но естественно, брали на карандаш.
Вполне осознано руководство Объединения «Торгсин» (Шкляр Моисей Израилевич, Гиршфельд Артур Карлович, Левинсон Мойша Абрамович – все чекисты) создало условия для неслыханного воровства и злоупотреблений.
В приёмных пунктах царил обвес, махинации и намеренная путаница с пробами, хищение камней, подмена предметов высокой художественной ценности «ломом золота» – всего не перечислишь.
Но население принесло Сталину столько, что хватило на Уралмаши и Днепрогэсы, ЗиСы и ГАЗы, Харьковский, Сталинградский и Челябинский тракторные заводы и еще осталось на «паккарды» английские для Иосифа Виссарионовича и его подручных, и даже оплату малой части ленд-лиза.
Ты и убогая, ты и обильная, матушка Русь.
Что же влекло бессребреницу бабу Маню в капище Мамоны? Потребности её мало чем отличались от запросов схимницы.
Конечно же, чай!
Никому не ведомо, какие именно растения Советская власть выдавала за чай после ликвидации НЭПа и введения карточек в 1929 году.
«Разорение кулаков и насаждение колхозов означают голод», – сказал экономист Моисей Ильич Фрумкин, на что Сталин ответил пословицей: «Снявши голову, по волосам не плачут».
Значит, знал, что делал.
Грузинский чай – особая песня. И песня печальная, грузинский чай начали насаждать в конце двадцатых годов.
Про прекрасный красный чай Аджарии, поставлявшийся в Турцию и Иран, нам известно, пробовали в окрестностях Батуми, но его в Россию не поставляли, да и не пьют в России красный чай.
А в «Торгсине» был богатый выбор байховых китайских чаев, ну, как тут устоять.
Лёвочке (папе моему) в 1931 году исполнилось пятнадцать лет, мальчику нужно было одеваться, бостон и шевиот можно было купить (как, впрочем, и банальный ситец) только в «Торгсине».
Вот и извлекала баба Маня десяток другой червонцев, каждый из которых весил аж на 11 рублей 18 копеек торгсиновских товарных чеков, на которые килограмм отборных мандаринов отдавали за 3 рубля.
