Я нашел там довольно большой тайник, но пользоваться им было неудобно – я редко оставался дома один.
Как-то раз баба Маня застала меня с изразцами в руках и сказала, как бы про себя:
– А они просто простучали печь и всё забрали.
На мои необдуманные вопросы она ответила:
– Что было, то прошло.
И только когда мне минуло пятнадцать лет, как-то раз на даче, в поселке «Литературной газеты» в Шереметевке («ь» знак не должен употребляться ни в фамилии Шереметевых, ни в названиях, производных от неё), мы с бабой Маней чаевничали, и она нашла возможным объясниться.
Оказывается, дед, отец моего отца, Александр Михайлович Яковлев (он был офицер – лаконично пояснила бабушка) оставил ей перед своей смертью в декабре 1916 года (здесь не было сделано никаких пояснений) около тридцати тысяч звонкой монетой, николаевскими червонцами, сумму огромную.
Большую часть этих денег баба Маня отнесла, узнав об октябрьском перевороте, в банк П. П. Рябушинского на Ильинку.
И очень вовремя, потому что большевики банки, конечно же, национализировали.
Но толика, и немалая, хранилась в найденном мною тайнике и в выдолбленных подоконниках.
В 1931 году Сталин понял, что русская деревня и продажа музейных ценностей на Запад не могут поднять индустриализацию.
И было объявлено о создании «Всесоюзного объединения торговли с иностранцами», первоначально – «торговый синдикат», «торгсин».
Но широко известна только позднейшая редакция: «торговля с иностранцами».
Это было самое удачное экономическое предприятие за все годы советской власти.
Сначала торговали с моряками в портах, затем с туристами в Москве и Ленинграде, но все это была грошовая коммерция.
Затем были открыты валютные магазины для населения, что описано, в частности, у М. Булгакова в «Мастере и Маргарите».
У советских граждан не спрашивали ни о происхождении валюты, ни о том, сколько ее еще у гражданина осталось.
Деньги, настоящие деньги, на которые можно было купить тракторные и автомобильные заводы, станки у Германии, турбины Днепрогэса, потекли рекой.
Цены в «Торгсине» были собственные, значительно ниже розничных государственных цен.
Но постепенно валютный поток начал иссякать. И тогда чья-то золотая еврейская голова додумалась: надо скупать у населения «золотой лом» – золото в виде ювелирных украшений, вещей и монет любой чеканки на вес, не интересуясь происхождением сокровищ.
За грамм червонного золота 900-й пробы давали издевательские 1 рубль 30 копеек (грабёж среди бела дня!), но не деньгами, а товарными ордерами (этим и объяснялась «низкая» цена торгсина), но население так изголодалось, износилось и настрадалось без лекарств, что понесли последнее.
