— Правит чиновник. Расцветает офисный планктон, без роду без племени... А креативщики — это выскочки и прохвосты! Индивидуализм и рисовка... Мы, старик, за них с тобой пить не будем. А мы выпьем за нас с тобой и за тех, кто нам дорог.
В студенчестве, когда мы собирались после летних каникул, после стройотряда, мы садились в кружок, «своей тройкой», я, Олег и был ещё с нами Марк, который теперь основался в Канаде, и рассказывали разные летние любовные истории. Олег в этих историях блистал. Он рассказывал красноречиво, со смаком, неторопливо и даже как-то нежно, со всевозможными деталями и главное — не пошло. Девушки не были для него просто страстью, они были объектом духовного наслаждения и раскрепощения. Вот и сейчас, мы с ним выпили, и он повёл свой рассказ: ему словно не терпелось поведать свою очередную любовную интрижку, и я «верный друг студенчества» подвернулся под руку.
— Уж лет мне немало, старик, а бывает, так найдет, хоть реви. Влюбиться хочу. И тут недавно такой случай подвернулся. Еду я в поезде, из командировки. Командировка скучнейшая, военный полигон строили. Женщин нет. Вернее, есть, но они жёны военных, и те там такой контроль ведут за своими, что никаких развлечений. Смотрю, в соседнем купе дамочка скучает. Поглядывает так на всех. Кокетливо. Но осторожно. А мне того и нужно. Самое страшное, старик, когда женщина видит в тебе интерес меркантильный, а тут интереса такового она вроде бы не испытывает. Просто хочет небольшого приключения, общения и развлекухи. Знакомлюсь поближе, одному коротать время в поезде — тоска смертная. Едет из санатория. Спрашиваю: ну как? Любовь сильную крутила? Она фыркнула, нет, не было. В открытую мне говорит, выбрать не из кого: одно старичье! Тут сердце мне подсказало: я ей нужен. Нужен для полноты счастья. «Пойдемте в ресторан» А она: «Да с удовольствием.» Внутри у меня, старик, всё завыло, загудело. На динамо-машину она точно не похожа, да и руку сразу свою мне дала, так ласково, без игры, доверительно. Но мыслишка о том, что она меня прокатит, всё ж была.
Тут раздался звонок в прихожей. Вскоре к нам, к застолью, подключился Павел Сидорок. Это сосед, приятель Олегов. Я с ним был шапочно знаком: однажды так же, втроём, сидели, выпивали за встречу в мой приезд в Москву. Причём, когда выпивали тогда, лет пять назад, мне запомнилось, что Павел с Олегом постоянно о чём-то спорили; у москвичей просто зуд — дай поговорить о президентах, об олигархах, о Рублёвке; видимо, близость к Кремлю вольно или невольно понуждала к сплетням, к какому-то анализу текущего момента. И если тогда Олег с Павлом распинались о московском мэре, то сейчас на повестку дня сам собой выплыл Крым, к тому ж Павел был родом с Украины. Здесь, в Москве, кажется, воздух был наэлектризован этой темой. И двое товарищей, хохол да москаль, сошлись на животрепещущем. Ждать спора не пришлось. Выпив совместно по чарке, Павел уточнил мой маршрут:
