— Я ни в кого больше не влюблюсь. И если бы вышла за вас замуж, ни на кого бы не посмотрела! — отчеканила Даша.
— Ну, насчёт этого не зарекайся!.. А похоже, где-то ты шибко обожглась.
Лицо её вдруг стало суровым, холодным и даже несимпатичным, как у тех, кто задумал мстить...
— У меня был парень. Его в армию забрали. А он оттуда не вернулся.
Я испуганно взглянул на Дашу.
— Нет-нет. Не убили. Он там себе подругу нашёл. Из каких-то вольнонаёмных. Там и остался, в армии, контрактником... А я его ждала. Письма писала. Дома лежу на сеновале, на звёзды смотрю и ему в любви объясняюсь. А он там на другую звезду смотрел.
— Может, это и хорошо. Закалилась. Судьба привередлива. Но обижаться на неё не стоит.
Даша вздохнула, принялась складывать мои рисунки в папку, потом стала протирать полки, замкнулась.
— Даша, ты поедешь в коммуну, там будет Толик. Ты ему привези гостинцев, сладкого чего-нибудь. Он пирожные любит, мороженое. Сам он, может, будет стесняться покупать, а с тобой за компанию... Я тебе денег оставлю.
— Нет проблем, — без эмоций ответила Даша.
...Она сказала, что не хочет идти путём своей матери. И ради другой жизни способна пожертвовать и любовью, и ещё чем-то очень важным — душу продать, наверное. Я понимал Дашу. Понимал её отлично. Я сам прожил большую часть жизни под прессом: всегда не хватало денег. Всегда в голове роился страх: вдруг останешься без работы, не у дел; вдруг заболеешь — на что покупать лекарства? Как прокормить семью? Как дать образование детям? Всё — от зарплаты до зарплаты, в обрез, каждая копейка... Ах, чёрт возьми! Чтобы освободиться от этого, пойдёшь на любой компромисс, начнёшь врать, мелко мошенничать, продавать себя... Ведь Даша себя впрямую продавала мне. И сказала: «Всё по-честному!» — хотя наверняка не разлюбила того парня, которого ждала из армии.
Что-то ледяное и очень тревожное хлынуло в грудь. Ведь дочка, моя Рита, собирается замуж за какого-то великовозрастного режиссёра. Скоро я увижу дочь, всё пойму. Нет, не всё. У каждого своя правда, свой резон. Тут же позвонил Рите в Москву: на днях приеду. «Ура!» — вскрикнула она от радости.
15
Это была единственная массовая драка в нашем классе. В выпускном, восьмом. Уже перед экзаменами. Из-за истории. Вернее — из-за учителя истории Тимофея Ивановича Зыкина. В школе я не любил историю. И учителя истории. Он мне казался занудой. Хоть и не старый ещё, а такой весь правильный, идейный, какой-то Павел Корчагин, большевик... А причиной драки послужил мой спор с Саней Касаткиным, который учителю истории Зыкину во всем верил.
